ожидать чего угодно: от редкого упорства в бою, до бунта против своих хозяев.
Из собственного опыта я сделал выводы: полезными в разведке оказались калмыки, башкиры, мордва. Они хладнокровны. Кавказцы – плохие разведчики. У них есть один большой недостаток – они любят понтоваться и рисоваться. Татары и евреи – это первейшие мародеры.
Со временем я научился правильно использовать национальные особенности бойцов, в том числе и русскую упертость; успевал вовремя вскрывать и убирать случайных людей.
…Наш рабочий поселок находился на окраине шахтерского городка в Казахстане. В центре – завод железобетонных конструкций, вокруг всего четыре улицы. Большая шумная деревня. Бараки строили еще пленные японцы и немцы. Когда кто в поселке приходил из армии, все бежали смотреть на солдата. Солдат обязательно показывал, что он умеет делать на перекладине, рассказывал всякие небылицы про армию. Особый фурор производили те, кто служили в ВДВ, а первый «афганец» вообще стал кумиром поселковой молодежи.
Начитавшись всяких книг о военной истории, про армии и вооружение, я начал разыгрывать сражения у себя дома на полу. Всю технику лепил из пластилина по картинкам. Сражения затягивались на целый день, пока родители и старшая сестра были на работе. Война начиналась с нападения на Польшу и Францию. Иногда приходил мой друг, казах Ермек, и тогда проигрыши заканчивались ссорами и слезами. Летом мы шли за поселок и на отвалах песка играли в войну. Войны затягивались на несколько дней. Особенно яростными были морские бои. Слепить из глины хороший корабль типа линкора «Ямато» было довольно трудно, а авианосец «Нимиц» – искусством! Неточные копии делать не разрешалось. Мы неделями готовились к войнам. Потом за два-три дня эскадры превращались в горы песка и обломки глины.
В школе я был разгильдяем, потому и решил поступать в училище из войск. На срочной службе мне выдали ЗИЛ, и проехал я на нем от Одера до Эльбы. И там, в войсках, я увидел, что в армии творится что-то неладное в плане боевой подготовки. Вместо того чтобы стрелять и бегать, заниматься тактикой, мы строили бордюры и мыли одеялами плац. Мне показалось, что, став офицером, я смогу многое изменить.
На всех курсах нашего училища десантные взводы были опорами комбатов. Подъем на тридцать минут раньше, физзарядка проводилась отдельно, даже свой спортзал был у десантников. Начальник воздушно-десантной службы училища полковник Васильев драл нас нещадно; он и вдохнул в нас тот настоящий маргеловский дух. А кто из десантников не знал командующего Василия Филлиповича Маргелова, отца ВДВ?! Наша аббревиатура так и расшифровывалась: Войска Дяди Васи – ВДВ!
Маргелов еще тот был вояка! Он в Финскую войну со своей разведротой покромсал тыловой батальон финнов за то, что они вырезали наш госпиталь: тогда на линии фронта появилось негласное правило – тылы не трогать. Когда разделили между нами и немцами Западную Украину, заехал дядя Вася на броневике с тремя бойцами в один самостийный