весны, а к тому времени я уже была в безопасности. Селим почти ничего не знал о моей матери – англичанке и не мог продолжать поиски.
– Вы никогда не хотели вернуться?
– Нет, – немного подумав, ответила Жасмин. – Моя жизнь в Индии была так тесно связана с отцом и братом – я тогда была слишком наивна, чтобы распознать его желания, – и с первым мужем, Ямал-ханом. Но что теперь? Отца и Ямал-хана больше нет. Брат, надеюсь, давно забыл меня. Я тоскую только по Ругайе Бегум, женщине, вырастившей меня, свою единственную приемную дочь. На старости лет она лишена радости видеть внуков. И именно поэтому я никогда не прощу своего братца Селима.
Джеймс увидел в глазах женщины неизбывную боль и почему-то страстно захотел разделить ее тревоги.
– Давайте попросим повариху собрать нам еду и отправимся на прогулку верхом, мадам. День чудесный, и вы, конечно, знаете немало красивых мест в округе.
Жасмин насторожила его просьба, но погода эти два месяца была такой унылой и пасмурной! Они почти не выходили из дома. Теперь же, без детей, она может вновь наслаждаться радостями жизни. Правда, легкие угрызения совести все же донимали Жасмин, но она постаралась заглушить их и кивнула.
– Я согласна, милорд! Прекрасный день для пикника!
Кухарка, считавшая лорда Лесли знатным и благородным джентльменом, уложила в корзину только что зажаренного цыпленка, свежеиспеченный хлеб, глиняное блюдо с холодной, маринованной в вине спаржей, две груши, которые добрая женщина натерла до блеска фартуком, и мех золотистого вина из Аршамбо. Граф взял корзинку и почтительно поцеловал толстушке пальцы, отчего та вмиг зарделась. Кухарка долго смотрела вслед Джеймсу, не смея опустить руку.
Жасмин уже ждала его в зале. К его удивлению, она переоделась в мужские штаны, батистовую рубашку и подбитый мехом камзол из оленьей кожи с резными пуговицами из рога и серебра. Джеймс Лесли поднял брови. На какое-то мгновение ему показалось, что все это уже было. Да… верно, его мать когда-то одевалась точно так же.
– Вы ездите по-мужски, – наконец выговорил он.
– Могу сесть и в дамское седло, если понадобится, – ответила Жасмин, – но предпочитаю мужское. Представляете ли вы, каково это – устроиться на резвой лошади боком, в длинных юбках, и при этом не упасть? Поверьте, это ужасно неудобно и, более того, неестественно! Надеюсь, вы не возражаете?
– Нисколько, – поспешно сказал Джеймс, от которого не укрылся подозрительный блеск ее глаз, – я полностью согласен с вами.
Жасмин кивнула и быстро отвернулась, скрывая веселую улыбку.
– Ну что ж, едем! Благо, что у вас свой конь, ведь я привезла из Англии только упряжных лошадей. Граф де Шер прислал мне из конюшен в Аршамбо смирную вороную кобылку. Конечно, лошадка неплохая, но скакать на ней скучновато. Знай я, что останусь так надолго во Франции, привезла бы своего жеребца.
– Хорошо, что вы этого не сделали. Мой скакун не терпит соперников.
– В таком случае придется строить отдельные конюшни для