квартиры. То начинал судорожно пихать в чемодан вещи, то вдруг бросал это занятие и принимался бесцельно бегать по комнате, то вдруг замирал, не в силах сдвинуться с места. На его румяном сытом лице читалось выражение неподдельного ужаса. Руки тряслись, как у человека, пробудившегося после жуткой пьянки. Схватив пиджак, он долго не мог попасть рукой в рукав, а потом, застегивая пуговицы, оборвал две из трех.
Причиной такого состояния была доставленная два часа назад телеграмма. Прочитав наклеенные на желтоватый бланк строчки, Ермаков оцепенел.
– Товарищ, расписывайтесь, мне некогда, – вывела его из ступора почтальонша.
Расписавшись, Ермаков торопливо захлопнул дверь и снова перечитал вроде бы безобидные слова:
«ПОСЫЛКУ НЕ ПОЛУЧИЛИ БЕСПОКОИМСЯ ЗДОРОВЬЕМ ТЕТИ ЖЕНЯ»
Это был крах. Значит, Лозинский не доехал. Что с ним? Арестован? Или, может, решил удариться в бега с товаром? Его не поймешь, проклятого гэбиста. Ведь говорил ему – не зарывайся. Чуял ведь, что добром это не кончится. И так ведь всем капал хороший процент с товара. Что еще нужно? Так ведь нет, ему больше всех надо. Хочется самому рулить. И ведь из органов его именно за это турнули. Повезло ему тогда, что Берия погорел, а то бы так легко не отделался. И вот ведь снова – захотел сыграть в собственную игру. Оторвать кусочек пожирнее. Будто не знал своих бывших товарищей, которые таких дел не прощают…
Ермаковым владело одно желание – бежать! На материк, на Большую землю – на то она и Большая, что там есть где затеряться. Подальше из этой ловушки, куда не ходят поезда, куда не ведут автомобильные дороги. Огромный край – побольше иных европейских стран, – а все здесь, как на ладони.
Самолетов сегодня не было, оставалось одно – порт. Ермаков не один год провел на Севере и в «местностях, к нему приравненных». Только бы добраться до какого-нибудь сухогруза – а там… Пристроят. Хорошо что хоть часть денег положена в Якутске и Москве на сберкнижки. Песок взять не удастся – да черт с ним. Голова – она дороже. Только бы побыстрее скрыться, оставить за бортом этот чертов Магадан, эту проклятую Колыму с ее золотыми миражами…
Ермаков наконец закончил укладывать чемодан. Сунул в карман пиджака бумажник, паспорт и еще один, на другую фамилию – купил пару лет назад, на всякий случай. Сегодня суббота, на работе его хватятся только послезавтра. Может, и повезет, ускользнем. Только бы добраться до Владивостока…
Вчерашний «бугор» и нынешний беглец выскочил из дома, оглядываясь в поисках такси. Как назло, в этот утренний час улица словно вымерла. Ермаков чуть ли не бегом двинулся вперед, нелепо раскачивая свое полное, отвыкшее от резких движений тело.
– Что, Тимоша, бежишь? – раздался за спиной тихий насмешливый голос.
Ермаков вздрогнул, как ужаленный, и хотел обернуться, но не успел. Заточка, направленная умелой рукой, вонзилась в печень…
Убийца, человек с волчьим взглядом опытного зэка, извлек из кармана бумажник, документы – и нырнул в соседний двор. Вскоре оттуда