здесь, это катит, а указка там, в Москве – нам не достать. Москву мы на себя взять не сможем, пока, а здесь… – Марго, как о понятном, пожала плечами, всё, мол, в наших руках.
– Хорошо, Центр за нами, – тут же согласился дядя Гриша. – А гнездо…
– За мной и Машей, – остро блеснул очками главред.
– А я? – воскликнул я, в их раскладе места мне похоже не было. Как же это?
– А ты… Ты же сам сказал, Волька… Приманкой будешь.
– Приманкой?! Я?! Нет! Я не согласен, я не…
– А поздно, доктор, назначать «Боржоми», бабка померла, – перебив меня, спокойно выдала сентенцию Марго.
Ну… Я только глянул на неё. Слов у меня на неё не было, это потом…
– Пойми, сынок, без тебя мы не выйдем на этих… И подстрахуем мы тебя…
Я не поверил. Откровенно хмыкнул, с иронией демонстративно взглянул на своих страховщиков, тоже мне охрана. Два почти старика и эта… хмм, женщина, Маша-Марго, которая.
– Да меня в три секунды или грохнут, или вас вместе со мной взорвут, или расстреляют.
– Ну, это бабка надвое сказала… – пустив струю сигаретного дыма в потолок, по взрослому, небрежно заметила Маша-Марго.
– Извините, Волька, вы недооцениваете! – высоко укоризненно подчеркнул дядя Коля, и обидчиво насупился. – Это ещё надо посмотреть…
– Вот этого не надо! – С жаром, нервно возразил я. – Никаких смотреть! Без экспериментов, пожалуйста, надо мной. У меня мать одна и эта… жена… где-то… ждёт. – Выдал и сам себе удивился. Удивился последнему. Ни о какой жене и женитьбе я и не думал, даже в плохом сне…
Марго вскинула брови, с удивлением уставилась на меня. Так где-то, пожалуй, все на меня сейчас смотрели. Это, конечно, новость, и для меня самого, и для дяди Гриши тоже. Я поспешил уточнить смысл:
– Я не женат ещё, да… Но где-то же она есть, ждёт… И потом, дети должны быть, наверное… Потом… В будущем. – Сказал, и умолк. Потому что всё сказал. Раскрыл смысл. Куда уж понятнее. Похоже не для всех.
– Ничего, и она, и дети твои подождут. Тем более, что их и нет, – теперь уже точно с ехидцей, съязвила Марго, и отвернулась.
Ну, язва, ну, стерва, ну… Я подходящего эпитета ей не находил. Ну, выскочка! А как это бы сейчас надо! А потому что во всех смыслах сразу была. Такая она, такая… журналистка, понимаешь, ходячая!
– Дети, вы только не ссорьтесь, сейчас, пожалуйста, – заметил главред, протирая очки. – В такой трудный и ответственный для нас час.
– Волька, сынок…
– Ладно, я согласен. Но только…
– Да-да-да! Как скажешь, всё только с твоего согласия. Всё только… Молодец! Умница! – неожиданно восторженно подпрыгнув, подскочила ко мне эта, юная журналистка, схватила мою голову и успела два раза чмокнуть в щёки, но я вывернулся. Резко и окончательно. Ну, ничего себе! Ещё и при всех. Ну… Меня в жар бросило, словно я опять в той пижаме, но уже при всех… Ну, дура, ну, идиотка, ну… придурочная… Пацанка сумасшедшая. Пацанка… Последнее определение меня полностью разрядило. Она точно сумасшедшая! Да, и её главред тоже. Они все… кроме меня