обочине «Ауди А1».
– Ни слова! – рявкнула она Эдмундсу, который с привычной элегантностью проигнорировал тон приказа, в данном случае совершенно излишнего.
Они подошли к заграждению, отделявшему их от лавины вопросов и вспышек фотокамер, поднырнули под ленту и стали пробираться сквозь толпу. Услышав, что Эдмундс у нее за спиной постоянно извиняется, Бакстер от злости до хруста сжала зубы. Повернувшись, чтобы уничтожить его взглядом, она вдруг наткнулась на коренастого детину с громоздкой телекамерой в руках и непроизвольно выбила у него ее из рук. Камера упала на мостовую с хрустом, стоившим не одну тысячу фунтов стерлингов.
– Черт… извините… – сказала она и отработанным до автоматизма жестом вытащила из кармана визитную карточку столичной полиции.
За годы службы она израсходовала их несколько тысяч, раздавая направо и налево, будто долговые расписки, и тут же забывая о посеянном ею хаосе.
Детина все еще стоял на коленях перед разбросанными по земле останками камеры с таким видом, будто потерял близкого человека. Карточку из пальцев Бакстер вырвала чья-то женская рука. Детектив подняла глаза и увидела уставившееся на нее злобное лицо. Несмотря на ранний час, журналистка была идеально загримирована для появления на экране телевизора. Мешки под глазами, заметные на лицах у всех остальных, скрывались под толстым слоем румян. Высокая, с вьющимися рыжими волосами, в симпатичном, но строгом костюме из пиджака и юбки. Женщины в напряженном молчании уставились друг на друга. Эдмундс в ужасе взирал на происходящее. Ему и в голову не приходило, что наставница может так опешить.
Наконец Бакстер удалось надеть привычную маску равнодушия.
– Андреа.
– Эмили, – ответила женщина.
Бакстер повернулась к ней спиной, перешагнула через вывалившиеся на асфальт внутренности видеокамеры и зашагала дальше. Эдмундс не отставал ни на шаг. Перед тем как детектив завела двигатель, он трижды проверил, хорошо ли застегнут ремень безопасности. Машина резко сдала назад, ударилась о край тротуара, подпрыгнула и устремилась вперед, оставляя позади медленно уменьшавшиеся в зеркале заднего обзора синие огни проблесковых маячков.
С момента, когда они покинули место преступления, Бакстер не произнесла ни слова. Пока они неслись по пустынным улицам столицы, Эдмундс прилагал отчаянные усилия, чтобы не закрыть глаза. Обогреватель «Ауди» наполнял приятным теплом роскошный салон, который Бакстер захламила компакт-дисками, наполовину использованными тюбиками губной помады и коробочками от фастфуда. Когда они миновали мост Ватерлоо, за городом занялась заря, высветив на фоне золотистого неба невыразительный силуэт собора Сент-Пол.
Эдмундс все же уступил напору отяжелевших век, задремал, больно ударился об окно со стороны пассажирского сиденья, но тут же выпрямился, злясь на себя за то, что опять продемонстрировал слабость в присутствии старшего по званию полицейского.
– Значит, это был он? – выпалил парень.
Он отчаянно старался