«танец с остановками» нравился ему точно так же, как и маленьким проказникам. Ханна оказалась абсолютно права, предположив, что Симону сразу станет лучше, как только он займется делом.
Сама по себе игра была довольно простой. Пока играла музыка, дети просто повторяли танцевальные движения за Симоном. Как только она умолкала, все должны были замереть. Тот, кто в этот момент пошевелился или упал, выбывал из игры. Что, в общем, было не так уж страшно, ведь выбывшие могли присоединиться в кухне к Лизе и готовить с ней попкорн, а потом нанизывать его с помощью иголки на нитку, делая из него бусы.
Ханна еще во время своей учебы усвоила самый главный принцип работы с детьми: по-настоящему проигравших быть не должно, иначе предстояло столкнуться со слезами и приступами ярости. Поэтому выбывшие из танца с восторгом бросались в кухню к коллеге Ханны. Иногда какой-нибудь карапуз даже падал намеренно, чтобы наконец потрудиться на «Станции попкорна».
Под потолком игровой комнаты уже висели метровые белые змеи, которые были бы еще больше, если бы половина попкорна не исчезла в круглых детских животиках.
Окрыленная Ханна вновь нажала на кнопку «Play», и снова в комнате загрохотала песня про попугая. Симон чудно двигался в стиле королевы аэробики Сидни Ром в ее лучшие годы.
– Прости, что я в это вмешиваюсь, – шепнула Лиза подруге, вешая прямо позади нее на стену очередную цепочку попкорна. – Тебе не кажется, что ему стоит сделать небольшой перерыв?
– Он как раз вошел в раж, – ответила Ханна, – и у детей убийственное веселье.
– Ключевое слово «убийственное», – произнесла Лиза и озабоченно посмотрела на Симона. – Мне кажется, у него такой вид, словно он может упасть в обморок в любую минуту. Взгляни только на его лицо, по нему уже градом катится пот. Могу поспорить, что под гримом оно уже цвета пожарной машины. Извини, что я такое говорю, просто мне так кажется.
– По крайней мере, так он выпотеет остатки болезни, – возразила подруга.
– Это месть за вчерашнее? – поинтересовалась Лиза.
– Что значит «месть»? – улыбнулась Ханна. – Симон подставил нас обеих, а теперь он исправляется. Просто справедливость восторжествовала, и всем нам от этого какая-то польза. Кроме того, он сам захотел стать первым танцором.
– Может, потому что его все еще мучает совесть. Меня бы мучила.
– Он и это сможет вытанцевать, – смеясь, ответила Ханна. – Просто выпустит все наружу, весь накопившийся негатив.
Лиза бросила на нее взгляд, который Ханна не смогла истолковать, и вернулась в кухню, пожав плечами. Она пробормотала себе под нос что-то невнятное, чего Ханна не расслышала, но ей послышалось нечто вроде «ужасная подруга».
Энергичным движением она вновь остановила музыку, звучавшую из CD-плеера. Симон и дети замерли, тяжело дыша. Лишь один мальчик по имени Финн, фыркнув, шлепнулся на зад и на четвереньках спешно пополз в сторону кухни. Ханна, внимательнее посмотрев на Симона, вынуждена была признать, что Лиза права. Действительно, тот уже выбился из сил. После следующего тура стоило закончить с танцами.
Ханна в последний раз включила музыку, песня