Владимир Владыкин

Расслоение. Хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965


Скачать книгу

делать? Ты же обещал…

      – Сделаю… – буркнул он, потягиваясь. – Принеси лучше рассольнику…

      – Встань и пей сколько влезет. Он в коридоре дожидается тебя.

      Антон уже знал, что жена никогда ему не услужит, он нехотя встал, взял со стула брюки, натянул. И в майке пошёл, слегка пошатываясь, будто всё ещё не протрезвел. От него несло перегаром, который усиливал к нему неприязнь; ей не хотелось вспоминать то, как вчера ночью он приставал к ней, и она должна была уступить ему. Уж неужели только на этом и строится супружеская жизнь?..

      Ещё осенью Антон привёз с завода старых досок, обрезки, стружку из столярной мастерской, битый кирпич, чтобы умостить им по двору от сарая к кухне и к хате дорожки. Собирался также привезти машину песка. Нина радовалась: помогла мужу критика её и родителей обрести усердие. Неужели и впрямь за ум берётся, осознаёт, что у него семья. А зимой привёз две тонны угля, который ему выписали от профкома.

      Пока муж не вышел на двор, Нина не торопилась идти на огород, он наконец показался, стал потягиваться, потом пошагал к сараю, плоская крыша которого была крыта давно потемневшей соломой. Здесь были сложены привезённые ещё осенью доски, Антон выбрал подходящие для базка, взял тестев инструмент и взялся за плотницкое дело и только тогда Нина пошла к родителям на огород, довольная собой, что заставила мужа работать. Только бы посмел отказаться, больше бы к себе не подпустила…

      На огороде каждая минута дорога, а вот уже со всех сторон крались весенние сумерки, а с ними вместе стылая прохлада. Антон пришёл на огород, когда принесённую для посадки картошку закончили. Он с радостью возвестил, что баз для телка смастерил, из-за чего сильно устал и хочет отправиться к Гордею, которого со свадьбы не видел, а это значит с осени. Нина запечалилась, все работают в огородах, все устают, а он опять отлынивает. Мать и отец молчали, Нина махнула обречённо рукой, мол, уходи с глаз долой! И Антон молча пошагал с огорода. Фёдор Савельевич граблями, одной рукой, зажав черенок культей, разравнивал грунт по высаженной картошке.

      Нина думала: если Антону и вправду дадут квартиру, она уже с этим в душе соглашалась. Хотя у него ни разу не спрашивала, любит ли он её по-прежнему, как раньше? Сам же он как-то в трезвом виде признавался, но как-то скупо и неуклюже, точно кто-то тянул его за язык. А однажды пришёл с работы под хмельком и ни с того ни с сего сказал:

      – Нинка, я тебя люблю глазами! – и полез обнимать и грубо лапать. Она резко оттолкнула его от себя.

      – Ты бы руками любил. Да не так… – сказала она.

      – Как это руками, а что я делаю? И спим мы очень хорошо!

      – Дурак! Я имею в виду совсем не это. Хорошие мужья берут в руки молоток, гвозди, лопату и работают и этим самым доказывают свою любовь, – наверное, эти слова подействовали на него, когда он взялся мастерить базок.

      – Я весь день на заводе вкалывал! – ответил он тогда.

      – Ах,