волновался недовольный поездкой пассажир.
Вынув носовой платок, стащив шарф с шеи, принялся очищать ручку пилы от отпечатков своих пальцев, подтирать поручни, пол, и другие части внутри салона, до которых возможно дотрагивался. Но страх был велик настолько, что возня с мешком и тряпками привела к обратному результату, салон трамвая напоминал скотобойню на колесах. Обнаружив спички в водительской кабинке, он хотел сжечь на улице свою одежду, вплоть до штанов и свитера. Начал с куртки – затолкав ее в ведро выбежал наружу, и заметил как в сотне метрах от трамвая с заведенным двигателем стоит легковая машина. Еще один свидетель?
«Я спокойно сидел, делал себе маникюр, как вдруг убийца-потрошитель размахивая пилой, выбежал из трамвая, и принялся сжигать улики», представил Егор, как шофер легковушки будет давать показания следователю.
– Уезжай проклятый, или сначала трамвайщицу, а потом тебя. Тут уже без ружья не обойдешься, – громко сказал Егор, махнув грозно ведром. Как бы в ответ машина три раза моргнула фарами, шофер открыл дверь, и направился навстречу… Испуганный Тарабасов забежал в салон, вместе с мешком спрятался за задними сиденьями. Грузные шаги сотрясли пол, они уверено направились по дорожке из кровавых следов. Шофер нагло ногой отодвинул мешок, и специально наступил на руку Егора. Несмотря на стон, шофер еще сильнее надавил.
– Ты значит – Бычок. Как было мне приказано, я ехал за трамваем, но женщина-водитель почему-то убежала. Что сломался трамвай, или хотел ее тоже в мешок затолкать? – говорил шофер, с недовольством осматривая окрашенный в красное салон. – Не будем дожидаться конечной остановки. Перегружай быстрее мешок в багажник машины. Быстрее, недоумок!
Тарабасов, не соображая, что же происходит, послушно схватил тяжеленную ношу, и потащил следом за широкоплечим шофером, засунул в багажник. Хотя его не просили, он завязал веревку, тщательно повторив прежний узел.
– Бычок, что это за мода? Вся морда в крови. Как с тобой наши могли связаться, – говорил шофер. – Ты видел себя, а интерьеры? И что ты скажешь водителю, когда она вернется. Лопух, бездарь, ничтожество. Все сейчас же протри, сам помойся. Мы тебе должны десять тысяч долларов, но вместо них ты получишь – девять. Такой свинской работы я еще не видел. Вот тебе канистра с бензином, тряпки – по цене той тысячи. Если, что говори: избили, кровь идет из носа, поэтому и пол такой грязный. И еще, забудь о двух квартирах дедушки – больше не суйся туда.
Шофер грубо сунул ему в руки пачку денег, канистру, ворох тряпок. Машина дала газу, и умчалась. Егор снова зашел в салон, пересчитал деньги: ровно девять тысяч долларов. Засунул их поглубже в потайной карман. За полчаса вымыл практически весь салон, выкинул как можно дальше канистру, и окровавленную куртку. Оставшись в одном свитере, направился обратно, в сторону города. Он готов был идти пешком хоть на край света, лишь бы не видеть никогда