к клитору, и она понимала – искуситель прекрасно знает, что делает.
– О, Пол… Пол… – выдохнула Клодия, смакуя имя любовника.
Подзабытое, но такое чудесное напряжение нарастало. Он обрабатывал ее и пальцами, и членом. «И когда же ты кончишь?» – мечтательно гадала она, чувствуя приближение волшебных спазмов, потом вскрикнула, когда они накатили в полную силу. Плоть ее дрожала и пульсировала под его рукой, и он наверняка чувствовал ее реакцию сквозь плотную ткань джинсов. Словно подтверждая это предположение, он снова засмеялся.
– Пол! Ах, Пол, ты прелесть! – воскликнула Клодия, качаясь на волнах долгого, казавшегося нескончаемым оргазма.
Когда же веки ее затрепетали и открылись, первым, что увидела Клодия, был чайник.
– Как насчет чая? – слабо спросила она, попытавшись выпрямиться.
– Чуть позже, – хрипло отозвался он, и его голос прозвучал властно и грубовато. Легким ударом бедер он напомнил, что программа еще далеко не исчерпана. Ладони скользнули вниз, и она ощутила рвущуюся к ней силу желания.
– Сейчас мне нужно кое-что получше чая, – заявил он и рассмеялся над собственными словами – что именно ему нужно, в разъяснении не нуждалось. Отпустив Клодию, он расстегнул пуговицу и молнию на ее джинсах.
Целый сонм рассеянных, не связанных между собой мыслей завертелся у нее в голове. Он возьмет ее прямо здесь, у мойки. Как банально… но как возбуждает!
Да, который час? Восемь? Девять? Десять? Если десять, то она уже должна была позавтракать и помыть тарелки перед приходом уборщицы. О боже, а вдруг миссис Тиздейл пройдет прямиком сюда, как всегда делает, и обнаружит, что какой-то незнакомец трахает ее работодательницу у раковины? Миссис Тиздейл – милая старушка и, как и Мелоди, всегда беспокоится, что Клодия в доме совершенно одна. К тому времени, как Пол закончит, она, чего доброго, добежит до полицейского участка!
И никто из них еще даже не завтракал!
Все эти будничные соображения рассыпались в прах от прикосновения пальцев Пола к ее голым ляжкам. Пара секунд – и он расстегнул джинсы и запустил свои длинные, изящные пальцы ей в трусики. С минуту он просто держался за ягодицы, потом стал мять и тискать их.
Клодия вздохнула, ухватившись за край раковины и опершись на нее. Ласки Пола снова высекли искру желания. Ночью, занимаясь с ней любовью, он делал то же самое, но отчего-то сейчас, среди кухонной утвари, да еще в одежде, это казалось более бесстыдным и вызывающим. Он мял половинки, растягивая нежное углубление между ними, грубо раздвигая мизинцами плоть.
– Ты такая красивая, Клодия, – пробормотал он ей на ухо, прибавляя в настойчивости.
Оставаться спокойной Клодия не могла. Она уже двигала бедрами, вжималась в его ладони, надеясь продвинуть одну из них пониже. Как было бы славно, если б он просунул одну руку ей спереди, а второй продолжил ласкать сзади. Она хотела попросить его об этом, но их отношения были слишком необычными, слишком хрупкими. Если она разрушит