Алексеевна, ну чего вы убиваетесь-то так? Ну, дачу отняли… Так что, вам жить негде? Люди есть, которые всю жизнь без дач живут… Я же вам говорила: приватизировать надо, сейчас все приватизируют. Не послушали вы меня.
– Не разрешили нам, Нюра, не дали.
Нюра помолчала, осуждающе поджав губы.
– Выходит, кто-то на нее уже глаз положил, кому-то ее отписали. Тут так просто теперь ничего не делают. Или начальству, или нужному человеку, или – за деньги.
Виктория Алексеевна, сбитая с толку новыми обстоятельствами, которые открыла ей Нюра, молчала. Известие, что с дачи их выгоняют не потому, что так положено, а потому, что есть люди, которые этого хотят и добиваются, почему-то ужасно поразило ее.
– А хорошо, что у вас статуя Николая Николаевича есть, – заметив ее смятенность, утешительно сказала Нюра. – Память какая-никакая…
– Статуя? – удивилась Виктория Алексеевна. – Какая статуя?
– Ну, белая такая, большая. Целый памятник.
– А-а, бюст…
– Он в квартире-то у вас поместится?
– Да вот не знаем… Для квартиры он вроде великоват… – стала чуть ли не извиняться Виктория Алексеевна.
– Но ведь не выбрасывать же такую вещь? – строго осведомилась Нюра. И посмотрела на Викторию Алексеевну подозрительно.
Та моментально смутилась и принялась оправдываться:
– Ну, конечно, что вы! Мы вот и сами… думаем…
– А чего тут думать? Не выбрасывать же. Ну, пошла я…
Оставшись одна, Виктория Алексеевна какое-то время неприкаянно ходила по комнате, а потом подошла к большому стенному шкафу и, решительно вздохнув, распахнула дверцу. Из темной глубины на нее уставился пустыми глазами громадный белый бюст пожилого мужчины. Выглядел он нелепо и жутко одновременно.
Виктория Алексеевна смотрела на него как завороженная.
Тут в комнату вошел Андрей. Увидев мать перед шкафом, он тяжело вздохнул.
– Так я и знал! – пробормотал он.
Не отводя взгляда от бюста, Виктория Алексеевна задумчиво произнесла:
– Представляешь, оказывается, нас так срочно выгоняют отсюда, потому что наш дом уже кому-то отдали! Мне Нюра сказала.
– Ну и что! – отмахнулся Андрей. – Мало ли мерзавцев и сволочей?! О каждом думать! Дом могли продать какому-нибудь олигарху! Хотя для олигарха это халупа! Ну да снесет и построит на этом месте замок с башенками. Плевать!
– Снесет… – завороженно повторила Виктория Алексеевна. – А знаешь, пусть лучше снесет! Мне так будет легче. И вообще, мне теперь здесь жутко как-то… Ты не веришь, что за нами кто-то следит, а я чувствую. Чувствую! Я уверена, что в вещах кто-то копался в наше отсутствие. Все перевернуто.
– Как ты могла это заметить в нынешнем бардаке? – скривился Андрей.
Но Виктория Алексеевна не слышала сына, погруженная в свои страхи.
– Я только не могу понять, что они ищут? Зачем? Что им от нас надо?
Андрей досадливо поморщился.
– Господи,