радостный, и думаешь, зачем это девушка туфельку свою не бросила, что в стрелку железнодорожную попала, а поезд шел, гудел, он все видел, и она его, но все надеялась, все пыталась туфельку вынуть, жалко ведь, теперь вот как без нее, и без ноги тоже. И не надо по рельсам ходить, а если и ходить, то там, где стрелок нет. А на море хорошо, кукурузой пахнет, и мороженым с хлебом тетя накормит, он ведь тогда с тетей Зиной, да, и с дядей Пашей поехал. Точно, и с Ларисой, дочь у них была, старше его года на четыре. Да к ней интереса не было, а вот к ловле раков ночью на горной речке, был. Встанешь по колено в воду, а вода холодная, горная, и руку под камень засовываешь, а там рак. Или он тебя, или ты его на берег бросаешь, а они расползаются, кому в котелок охота самостоятельно, а еще рыбки мелкие подплывут к тебе, и давай больно так, за ноги кусать. Так с хлебом почему же? а чтоб горло не болело, объясняли – на солнце ведь жарко, а мороженное холодное, от разницы температур и заболит. Физика. А может, чтоб он наелся заодно? В общем, не нравилось Булочке мороженое с белым хлебом, не нравилось, да перед людьми чужими неудобно, ел.
Цыпленок жареный, цыпленок пареный
Пошел на речку погулять.
Его поймали, арестовали
Велели паспорт показать.
А паспорта нету,
Гони монету.
Монеты нет
Иди в тюрьму.
Тюрьма закрыта,
Иди в корыто,
И милицейский без трусов….
С раннего детства, сколько себя помнил и даже раньше. Раньше, это потому что мама ему потом говорила, что мол, рисовал ты сынок, как научился карандаш держать в руках, ходить еще не умел, а уже рисовал.
Да и, правда, какие были варианты себя развлечь по-другому. Никаких, скажешь ты. А вот и нет! Были варианты, были. Берешь картонку по тверже коричневую, упаковочную такую из магазина, или гофру, в общем, что на помойке ближайшей отыщется, то и берешь, линейкой деревянной «Школьная 3 коп.» аккуратно границы разметишь, где надо, засечки козьей ногой насквозь поставишь, и тогда за главное. Сапожным ножом, доведенным на шкурке нулевке до отчаянья, аккуратно полосуешь по наведенным контурам, где насквозь, а где только для острастки, для загиба то есть. Потом отметаешь на пол все лишнее, сгибаешь по краям оставленное, и вот она – форма будущей радости твоей, одежда новая, для сердца музыкального, что недавно с улицы принес. Вот он: и моторчик, и головка с пассиком, и трансформатор с динамиком, все разрознено пока, держась друг за друга кровяными сосудами проволочными висит. А ты новое тело как раз для этих внутренностей только что сварганил. Новое тристовторое тело. 302 нью, да и только. Где изолентой, где пластилином спорные места закрепил, подмазал, где отверткой поработал, и вот она, краше прежней, и легче.
Не смейтесь! У меня богатый опыт в создании моделей. Не знаю, откуда это пошло, от беззаботно-бедного детства, от неразумной