пороть, но я ж думала, он шутит…
Лене очень хотелось объявить, что после случившегося, и родителей у неё тоже нет, но здравый смысл, незаметно пришедший на смену истеричным эмоциям, подсказал, что это не лучший вариант, несмотря на новые драконовские законы.
…Своих-то бабок у меня, правда, нет, и как жить, если мать перестанет спонсировать? Нет, их посылать нельзя; по крайней мере, пока. Придётся как-то приспосабливаться. Блин, отец прав – я, как маленькая девочка. Будут теперь, типа, школьнице, выдавать сто рублей на гамбургер и маршрутку… ну, на прокладки ещё, раз в месяц. Хотя и расходы резко сократятся – сигареты не покупать, «Ягуаров» тоже…
Вытираясь, она чувствовала дискомфорт даже от прикосновений мягкого полотенца, поэтому решила: …А, по фигу! Я, маленькая девочка, так что могу и голяком ходить!.. Тем более, дома все равно никого нет…
Надев, взамен тесных шортов, юбку, после духоты и влажности ванной, Лена вышла на балкон. В руке не хватало привычной сигареты, но часть тела, находившаяся пониже спины, запротестовала против столь опрометчивого шага, и её доводы оказались более, чем убедительными. Вздохнув, Лена уставилась вниз. Нет, прыгать она не собиралась; даже мысли такой не возникло – она просто вспомнила, как развлекалась, пытаясь попадать «бычками» в крышку люка перед подъездом (к вечеру их там набиралась целая россыпь, что вечно бесило дворничиху). …Блин, как было классно! И обломалось за день…
На соседний балкон, отделённый тонкой перегородкой из стеклоблоков, вышел мужчина.
– Здравствуйте, Юрий Иванович, – механически произнесла Лена, но вместо ответа, сосед ехидно хмыкнул.
– Что, наконец-то взялись за твоё воспитание?
– С чего вы взяли? – Лена испуганно обдёрнула короткую юбку и отвернулась, пряча красные опухшие глаза.
– Так, весь двор твой «концерт» слушал.
…Пипец!.. – дальше мысль не двигалась, но и её хватило, чтоб лицо Лены сделалось пунцовым.
– А я отцу твоему говорил, ещё когда ты в школе хвост стала распускать, но у него ж были гуманные методы. Светка моя, вон… один в один, как ты – гулять, говорит, буду до двенадцати, потому что все гуляют! И что? Ну, погуляла. Потом уроки стоя делала, и, знаешь, сразу стало не важно, чем другие занимаются – в десять дома, как штык, и не секундой позже! – говорил Юрий Иванович с таким отвратительным смаком, что Лена, проглотив очередное унижение, ушла обратно в квартиру.
…Достали, блин! Тема дня!.. Ещё в «Новостях» сообщите! Тебе-то, вот, какое дело, козел?.. Воспитывай свою Светку! Ей тринадцать, а я, взрослая… хотя теперь и не поймёшь… – Лена всхлипнула, – блин, если весь двор слышал, сейчас подкалывать начнут… Достала из сумочки сигареты. …Ну что, выбрасывать, что ли?.. И вдруг ей стало их безумно жалко – тонкая голубая пачка, вроде, протягивала нить между замечательной прошлой и ужасной нынешней жизнью. …Пусть лежит. Я ж не курила. Если что, скажу, забыла – про хранение мы не договаривались…
Лена запрятала