ещё один совершенно бессмысленный «прием»: мама, да и девочка, прекрасно понимают, что она НИКУДА не уйдет! Смысл тогда всей этой трагедии»? Точнее, фарса! Кто был «главный» в этой ситуации? Ну уж точно не МАМА! Скорее, эта маленькая
«зайка», которая изрядно потрепала ей нервы. Ну разве можно воспринимать всерьез того, кто ведет себя так же, как и твой приятель по садику: обижается, плачет,«уходит», осталось только маме сказать: «Я больше не буду с тобой водиться!»
Итак, мы уже знаем, как полагается разговаривать с детками (извините – с детусеньками!). Но еще не знаем – почему. Действительно, почему ИМЕННО ТАК – сюсюкая – по мнению большинства взрослых, нужно общаться с малышами?
Боюсь, никаких рациональных оснований под такую «педагогическую практику» нам подвести не удастся. Спрашивать сюсюкающих взрослых, чего это они сюсюкают, тоже бесполезно: они этого сами не знают. Элементарное наблюдение за «Мамочками-людоедками» позволяет сделать только один несомненный вывод: ИМ это явно ПРИЯТНО. Какое-то удовольствие доставляет.
Интересно – почему?
Рискну предложить такое объяснение: потому что они сами пока не стали взрослыми в полном смысле этого слова. Психологически взрослыми. Им нравится играть роль малышей (а именно это они делают, хотя и сами того не сознавая) и обращаться с детьми, как с куклами. Это легко, предсказуемо и приятно. Куклой можно манипулировать, как хочется, потому что она неживая. Она не думает, не чувствует – это удобно.
Одновременно таким тоном Взрослое-Дитя подчеркивает свое преимущество: вот какой я большой – а вот какой ты ма-аленький, кро-охотный, микроскопический! И это тоже приятно.
Разумеется, дети воспринимают посылаемые им Старшими сигналы – и действительно становятся «пупусецьками»: забавными двуногими зверушками, чье предназначение – развлекать Старших своим смешным поведением и потешными словечками. Такая роль деткам тоже нравится, потому что это легко и приятно. И награждается вниманием и улыбками взрослых.
Так что все довольны: и режиссеры, и актеры, и зрители (обычно, наблюдая сцены, подобные описанной выше, мы считаем своим долгом умиленно улыбаться: так полагается).
Ну а что же Ваня? Что это за монстр, что это за чудовище двух с половиной лет?! Чем объяснить его извращенную реакцию на «нормальное» сюсюканье взрослого человека?
Вот что пишет Катерина:
«Мы сами этому способствовали, относясь к сыну как к Человеку, не как к Взрослому, а
именно как к Человеку. Я даже сюсюкать не могу с ним, и никогда этого не делала вообще, может, это и неправильно, но я никогда не разговаривала с ним этим «детским» голоском, которым обычно мамочки общаются со своими детками. Ну не умею я этого просто! Ване никогда не говорила, что это «бибика» или «ава», или как там еще машины и собак называют? Мы с ним общаемся, как со всеми людьми».
Как видите, ларчик просто открывается. С точки зрения Вани – как и всякого ребенка – нормативно