я. В такую холодрыгу, когда от холода зуб на зуб не попадает, ей вдруг стало жарко. Хоть бы она не заболела. Я к ней была очень привязана. Ведь эта чужая женщина на протяжении всей моей жизни заменяла мне мать.
Она начала выуживать из-под прелого, давно слежавшегося сена разные кулечки, торбочки и, отбрасывая их в сторону, продолжала искать и искать свою панацею. У нее были припрятаны целебные травы, которые она взяла с собой еще из дома, а по дороге до осени пополняла свои запасы при каждом удобном случае. Настои из этих трав не раз спасали нас во время этой безумной поездки. Она перерыла все свои укромные места, но их нигде не было.
Куда же они могли подеваться? Выпасть они не могли, а это значит, что кто-то их выкрал, когда мы ушли и оставили повозку без присмотра. Но кто? Вокруг в радиусе двадцати километров, а то и больше, нет никакого жилья. Вдруг она почувствовала, как страшная догадка пронзила ее сердце горячей иглой, и так в нем и осталась.
– Это он, бандюга! Это он и никто другой! – потерянно повторяла она. Ей не раз казалось, что она видит силуэт быстро удаляющегося человека, фигура которого была точной копией ее старшего сына Семена. – Да нет же, не может того быть! Да и откуда ему здесь взяться? – успокаивала она себя. Но сердцем она знала, что это был он. – Но зачем ему красть именно эти травы? – мысленно рассуждала она сама с собой. – На больного он не похож, потому что, почувствовав ее взгляд, оглянулся и в несколько огромных прыжков преодолел довольно большое пространство. И скрылся.
«Как зачем? – думала она. – А затем, что он давно выслеживает нас и терпеливо ожидает подходящего часа. Увидев больного, страшно похудевшего и еле передвигающего ноги своего давнего и заклятого врага, он решил его добить. Каков подлец! Мало ему того, что он с корнем вырвал их из родного дома, так он едет за ними по пятам и вынюхивает, выслеживает».
Мы спали все вместе, прижимаясь и грея боками один другого. Я лежала рядом с отцом. От его жара у меня горел бок. Я всю ночь подтыкала ему под спину тулуп, старалась как можно теплее его прикрыть. А ему было жарко, и он сбрасывал наваленные на него тряпки.
Я не могла заснуть. Тревога за отца гнала сон прочь.
Великий боже, не дай ему умереть! Ведь он еще не стар и никому не делал пакостей. Наоборот, он всегда старался жить по справедливости. Господи, не дай ему умереть! Дай ему еще один шанс. Ты увидишь, что как только мы доберемся до места, он сразу же станет другим человеком и из ничего он сможет сделать все! И мы начнем новую жизнь, начнем с нуля. Вместе мы все преодолеем, вместе нам нечего бояться!
– Петя, а Петь, проснись. Да проснись же ты, лежебока! – услышала я шепот его матери.
– Мама, что стряслось? Зачем ты меня разбудила?
– Цыц! Говори потише, а не то Зою разбудишь.
Я затаила дыхание и прислушалась.
– Петя, ты знаешь, что нас обворовали?
– Как обворовали? – он резко приподнялся