самый, – кивнул Николай. – Не будешь слушать – живо к мамке пойдешь!
– Молчу-молчу, – мальчик тут же вжал голову в плечи, поглубже зарывшись в воротник.
– Так вот… Егорка пошел как-то через лес к плотине, чтобы плановый осмотр сделать. Через час вернулся в Юрьев сам не свой. Весь ободранный, в царапинах и ссадинах, глаза безумные! Горят прям глаза! Одежда порвана в нескольких местах, а на открытой спине… синяки да ссадины с кровоподтеками!
– Его били? – тут же не замедлил с вопросом Ванька.
– Били-били, – кивнул старший. – Еще как били! Но тогда из рассказа Егора ничего и понять нельзя было. Порол сначала невесть что – не мог нормально слов связать, так напугался. Потом все же допытались у него кое о чем. Когда уж успокоился, то рассказал о напавшем на него чудовище. Человек – не человек, тварь – не тварь, не пойми что в драной и заношенной старой одежде.
– Человек-чудовище? – Ванька так вытаращил глаза, словно слышал эту историю впервые.
– Никто точно не знает. Это существо, по ходу, было сильное невероятно! До чертиков! Швыряло Егора об деревья, таскало по земле и камням, словно тот ничего не весил. Но иногда… иногда, как Кравцов рассказывал, в глазах почти человеческий разум был. Смотрела жуть эта на парня осмысленно и просила…
– Просила? – не удержался мальчишка.
– Вот именно, что просило оно! Нет, даже умоляло… убить его! Представь, идешь ты такой по лесу, никого не трогаешь, а тут на тебя монстр страшенный нападает и в перерыве между нехилыми такими тумаками говорит, что хочет умереть. А ты ему должен помочь. На месте Кравцова я бы тоже потерял дар речи… да что и говорить – принес бы полные штаны навоза. А Егор не дурак – деру дал, пока чучело в обносках ему пыталось объяснить, как сильно оно желает умереть. А пока бежал, слышал, как эта шняга воет. Оно еще что-то вслед кричало, то угрожало, то умоляло, а напоследок Егор одну фразу услыхал: «Скоро все погибнут!» На самом деле – жутко… – Николай замолчал, помешивая угли в бочке. Красные искры тут же сорвались вверх, кружась в неистовом хороводе.
– А дальше? – Ванька с нетерпением заерзал на соломенном тюфяке. – Дальше что было?
– Ммм… Дальше? – старший медленно отвел взгляд от пылающих дров, словно вспоминая что-то, и заговорил: – Дальше, Ванька, как у людей и случается, ему не поверили. Обвинили в трусости, наклеили ярлык чокнутого, намекали всякий раз на его извращенное воображение. Совсем загнобили парня. Через полгода Кравцов не выдержал. Выклянчил оружие у главы стрельцов и отправился в лес со словами: «Я вам докажу! Слышите?! Докажу, что не трус!» Вообще… Стыдно бывает за людей. За их озлобленность, неверие, которое в презрение переходит. Ведь именно оно человека и уничтожает. Терзает, подтачивает, сводит с ума… Дозорные на башнях слышали потом выстрелы в лесу, но оттуда Егор так и не вернулся. Ни сразу, ни потом – день, два, три спустя.
– Так что же, его так и бросили? – Ванька удивленно округлил глаза.
– Бросили, да. А смысл искать ненормального, который самовольно