роль Невского плацдарма. У меня тогда еще не было уникального документа в защиту героев пятачка – дневниковых записей командующего группой войск «Север» фельдмаршала фон Лееба. Тот 33 раза упоминает этот участок боевых действий в своих ежедневных оценках. Он был для него очень болезненной занозой.
Пока что я только слушал Дудина и записывал тут же, что он говорил. Занес в блокнот еще одно его четверостишие:
Там, где шумит базарная толпа,
Где на базаре немцу жулик ловкий
За доллары сбывает черепа
Моих друзей, погибших под Дубровкой.
Дудин сказал, что эти стихи он еще нигде не публиковал, и попросил тогда широкой публике их не показывать. Позже они были опубликованы.
Как-то незаметно мы перешли на более веселые темы. У Дудина явно поднялось настроение. Уже когда мы находились с братом в дверях, собираясь уйти, он нам прочитал шутливую эпиграмму на своего тезку Шолохова:
Для кретина-читателя труден
Михаил Александрович Дудин,
Но зато популярен у олухов
Михаил Александрович Шолохов.
По его словам, он отправил свой стишок в станицу Вешенскую и вскоре получил оттуда ответ:
Для кретина-читателя труден
Михаил Александрович Шолохов,
Но зато популярен у олухов
Михаил Александрович Дудин.
Позднее, читая его стихи, я не раз натыкался на озорные строчки. Некоторые из них сразу же откладывались в голове, хотя я их не всегда и понимал. Например, эти:
Вдали виднелись где-то трубы,
И чуть проблескивал овал.
И шар, вытягивая губы,
В затылок грушу целовал.
А еще Дудин мне открылся как великолепный переводчик стихотворений полюбившихся ему поэтов. Помог мне в этом мой брат-художник. Он подарил мне книжку поэтических переводов Дудина со своими иллюстрациями. Они удивительно хорошо сочетались с содержанием этих стихотворений. Помню, как открыл страницу, где была изображена девушка, тянущаяся всем телом к солнцу. Она была светловолосой, лицо ее повернуто к солнечным лучам, руки распахнуты, как будто хотели вобрать в себя это солнце. А рядом дудинский перевод стихотворения финской поэтессы Эдит Седергран. Две строчки помню до сих пор:
Я не могу без действия прожить
И так умру, прикованная к лире.
Встреча с Дудиным мне вспоминается всякий раз, когда я слышу его стихи, передаваемые по радио к памятным военным датам. Он по-прежнему остается одним из самых моих любимых ленинградских поэтов.
Ленинград – недругу пример
Однажды мне встретился немецкий документ с необычным названием «Советские меры по успешной обороне Ленинграда». Подписан он был главным гестаповцем Третьего рейха Генрихом Гиммлером. Дал мне его, как военному переводчику, наш петербургский писатель-фронтовик Даниил Гранин. Его интересовало точное содержание документа, и он попросил меня перевести его.
Кому