А папа едва не рехнулся от ужаса.
– Предупреждать надо… – попросил Кнехт. – Я сейчас знаешь как испугался?
– Неправда, – возразил мягкий женский голос. – Ты не умеешь пугаться, Эгги. Ты никогда не боялся.
– Это разные вещи, – сказал Кнехт, не оборачиваясь. – Заставить меня бояться трудно. Но испугать-то можно. Привет, дезертир. Хорошо прикрываешься. Я засек тебя шагов за десять, не больше.
– Невежливо сидеть к дамам спиной, ты не находишь?
Кнехт медленно повернулся. В коридоре стояла женщина – невысокая, пухленькая и круглолицая. Смоляная коса до пояса завершала картину совершенной… безобидности. Женщина держала за руку такую же упитанную девочку лет пяти. Ребенок увлеченно грыз большущую конфету.
– Ну тебя и разнесло, Розита! – ляпнул Кнехт.
Барро приподнялся на топчане и заинтересованно уставился на гостей.
– М-да, – сказал он.
И снова лег.
– Знаете, что!.. – гостья задохнулась от возмущения.
– Знаем, знаем, – буркнул Кнехт. – Ты нарушила присягу, родила и растолстела. Еще плохие новости есть?
Женщина круто повернулась и ушла, волоча за собой девочку.
– Она всегда любила покушать, – подал голос с топчана Барро.
– Пожрать, – уточнил Кнехт и тоже лег.
– Ах, мальчики, только не надо про спагетти, я на диете! Ох, мальчики, я на нервной почве опять набрала лишний килограмм… Но согласись, в двадцать лет Розита была чертовски хороша!
– Тогда и я был чертовски хорош, – заявил Кнехт. – В двадцать лет это не проблема.
– А я и сейчас ничего.
– Если бы, – сказала женщина, снова появляясь в коридоре. – Два потасканных облезлых придурка. И может, я дезертир, а вас-то – выгнали! Трусы, лодыри и пьянь, вот кто вы оба.
– Что за эпитеты, Розита? Ребенку вредно такое слушать.
– А он и не слушает, он выше этого. Эгон, какого черта вы тут делаете?
– Посадили, вот и сидим, – объяснил Кнехт.
– Какого черта вы в моем городе?!
– А-а…
– Если честно, мы тут случайно… – начал Барро.
– Заткнись, Гейб. Ни слышать, ни видеть тебя не желаю. Матерь божья, куда все пропало, от тебя же ничего не осталось! – воскликнула женщина в сердцах. – Ты все пропил, и свой талант, и остатки совести заодно! Подумать только – охотник за головами! Свободный художник Габриель Барро… Да на тебя смотреть больно!
– Ой-ой-ой… – пробормотал Барро язвительно и перевернулся на бок.
– Мы тут случайно, – сказал Кнехт. – У твоих Ландау конфликт с Голдбергами. Тебе надо было подмять под себя обе семьи, а ты, как обычно, разинула варежку. Вот Голдберги и сдали Ландау полиции. Сказали, на них работает мутант. Сами в это не веря, просто чтобы нагадить. Ортега тоже не поверил, но слил инфу на городское дно. А мимо проезжали мы…
– Проползали по дну, – уточнила женщина с плохо скрываемым отвращением.
– Хотя бы. А ты, как всегда, считала ворон – и засветилась. Сто раз я тебе говорил: