чтобы избавиться от бессмысленного мучения, по ошибке названного жизнью. В комнате было опять светло.
– Разрешите приступить к выполнению задачи? – елейно осведомился лохматый.
Лейтенант не без труда оторвал одну руку от стола и слабо махнул ею.
– Мы вернемся и доложим, – пообещал лысый и четко повернулся через левое плечо.
Выйдя на улицу, лохматый и лысый одинаковым движением положили руки на пояс, сунув большие пальцы за брючные ремни, и уставились в разные стороны.
– Траттория, – сказал Барро. – Паста натурале, пицца мондиале и еще какая-то безграмотная хреновина. Спорю, все слишком острое. Мексика, мать ее.
– Паб, – коротко доложил Кнехт.
– Паб, – согласился Барро.
Они неспешно двинулись по улице направо.
– Зачем ты его?.. – спросил Кнехт.
– Извини, коллега. По глупости. Как-то я после вчерашнего не очень себя контролирую. Но мы это немедленно поправим.
– Он тебя разозлил?
– М-да… Разозлил… Да, пожалуй, сеньор лейтенант сильно разозлил меня.
– Когда именно? – не унимался Кнехт.
Барро почесал в затылке, зачем-то осторожно потрогал синяк под глазом и сказал:
– Я подумаю и отвечу… Стоп! Ух ты! Это что еще такое?
– «Библиотека», – прочел вывеску Кнехт.
– Вот спасибо, а то читать разучился… Там внутри полным-полно книг. Проверь по списку, нам туда имеет смысл?.. Ходят наши клиенты в библиотеки? Я навскидку не помню.
Кнехт остановился, снял с пояса коммуникатор, потыкал в экран пальцем и ответил:
– Ноль.
Барро снова потрогал синяк.
– Да плевать, – сказал он. – Не могу я сразу из полиции – и в пивную! Это пошло. Даешь культуру!
В библиотеке было пусто, сухо, прохладно и сумрачно. Хранитель оказался старичком в тяжелых очках – словно нарочно его подобрали такого.
– Людвиг Фейербах! – отрекомендовался Барро. – Философ с большой дороги.
– Гегель, – произнес Кнехт сдавленно. – Просто Гегель.
И закашлялся.
Хранитель снял очки, протер их, водрузил обратно на нос и сказал:
– Ну, значит, сами разберетесь.
Барро пошел вдоль стеллажей с бумажными книгами, играя кончиками пальцев на корешках замысловатую мелодию. Несколько раз он останавливался и будто принюхивался.
Кнехт уселся за стол с компьютером и затрещал клавишами.
– Ой, какая прелесть! – воскликнул Барро где-то за стеллажами.
Хранитель, старавшийся делать вид, будто ему совсем не интересно, далеко высунулся из-за своей конторки.
– Чего там? – буркнул Кнехт.
– Крамер и Шпренгер с огромными комментариями. Чудо просто. Никогда такого не видел.
– Да-да, «Молот ведьм» у нас в самом полном издании, – обрадовался хранитель. – Цифровая версия продается, берите, не пожалеете. Еще что-нибудь историческое?
– Коллега Фейербах горячий поклонник инквизиции, – хрипло подсказал Кнехт. – Он с нее просто больной делается.