Бог ни забыл примешать к моей крови, хорошую долю памятливости он примешать не забыл!
Нехушта, услыхав это возражение, рассмеялась и сказала, что все это, очень может быть, и правда, но только не мешало бы ему знать истину: кто разом взбирается на несколько лестниц, обыкновенно падает на землю, и если голова распростилась со своими плечами, то наилучшая память теряет свое значение!
Халев нравился Мириам, но она никогда не научилась любить его так, как любила своих старых дядей – ессеев или Нехушту, которая для нее была всех дороже в жизни. Мальчик же по отношению к Мириам никогда не проявлял своего гнева, наоборот, всегда старался не только угодить и услужить ей во всем, но даже предугадать ее желания и порадовать ее, чем только можно. Он положительно обожал ее. В характере его было много лжи и фальши, но чувство его к ней было искренне и непритворно. Сначала он любил ее, как ребенок любит ребенка, а затем – как юноша любит девушку, Мириам же никогда не любила его, и в этом заключалось все несчастье: любила бы она его, вся жизнь обоих сложилась бы иначе!
Что особенно странно, так это то, что Халев, кроме Мириам, не любил решительно никого, разве только самого себя. Какими-то судьбами мальчик узнал свою печальную повесть и возненавидел римлян, завладевших его родиной и попирающих ее ногами. Но еще сильнее он возненавидел евреев, лишивших его всего состояния и земель, принадлежавших ему по праву после смерти отца. А как он относился к ессеям, которым был всем обязан? Как только он достиг того возраста, когда мальчик может судить о подобного рода вещах, стал относиться к ним презрительно, прозвав их общиной прачек и судомоек за их частые омовения и особенно усердное соблюдение чистоты. Он высказал Мириам как-то свое мнение, что люди, живущие в мире, должны принимать жизнь такой, как она есть, а не мечтать беспрерывно о какой-то иной, к которой они еще не принадлежат, и не нарушать общих законов существующей жизни.
Слушая его и видя, что он не сочувствует учению ессеев, Мириам подумала было обратить его в христианство, но безуспешно, ведь по крови он был еврей из евреев и не мог понять и преклониться перед Богом, который позволил распять себя! Его Мессия, за которым он пошел бы охотно, должен быть великим завоевателем, победителем всех врагов Иудеи, сильным и могучим царем, который низвергнет ненавистное иго римлян!
Летели годы. В Иудее вспыхивали восстания, в Иерусалиме случались избиения. Ложные пророки смущали легковерных людей, которые тысячами шли за ними, но римские легионы быстро рассеивали в прах эти толпы. В Риме воцарялись и низвергались цезари. Великий Иерусалимский храм наконец достроили, и он красовался в полном своем великолепии. Много знаменательных происшествий случилось в то время, только в селении ессеев на берегу Мертвого моря жизнь незаметно текла своим чередом, и никаких особенно выдающихся событий в ней не происходило, разве только умирал какой-нибудь престарелый брат или нового испытуемого принимали в число братии.
День за днем