она бережно опустила свою ношу на сложенные у стены овечьи бурдюки, затем, спохватившись, еще раз сбежала вниз и прихватила разбитую амфору, еще до половины наполненную свежей чистой водой. Молодая женщина вскоре пришла в чувство. Она принялась было расспрашивать свою верную слугу, как они очутились здесь, но чуткий слух арабки уловил какие-то звуки внизу, под сводом ворот. Тщательно заперев дверь, она приложила ухо к замочной скважине и прислушалась. Там внизу стояли трое солдат. Несомненно, они искали их.
– Ведь старик утверждает, что видел, как ливийка со своей госпожой свернула в эту улицу! Другой темнокожей не было между христианами. Она же, кажется, и пырнула ножом Руфа! – сказал один голос.
– Э, кто их разберет! Во всяком случае, здесь ни души! Чего нам еще тут толкаться? – пробурчал другой.
– Эй, ребята, да тут лестница! Не мешало бы посмотреть…
– Полно, это зерновой амбар Амрама-финикиянина, а он не таковский человек, чтобы оставлять ключ в дверях! Впрочем, если охота, так посмотри!
И Нехушта услышала тяжелые шаги, приближающиеся к двери. Солдат подошел и попробовал толкнуть дверь.
– Заперта крепко! – крикнул он вниз и стал спускаться. – А надо бы взять у Амрама ключ да посмотреть на всякий случай!
– Ну так беги за ключом, если тебе охота! Финикиянин живет на том конце города, кроме того, его сегодня и с собаками не сыскать…
– Хвала Богу, они ушли! – произнесла, облегченно вздохнув, Нехушта, отходя от двери.
– Но они, возможно, опять вернутся! – промолвила Рахиль.
– Не думаю, а вот хозяин этого помещения, вероятно, наведается: теперь на его товар большой спрос.
Не успела она договорить, как ключ заскрипел в замке, и прежде чем Нехушта успела отскочить, дверь отворилась, Амрам вошел и тщательно запер за собой дверь.
Обе женщины замерли на месте, не выдав ни единым звуком своего присутствия.
Амрам – средних лет финикиянин с худощавым лицом и пронзительным взглядом, в скромной одежде темного цвета, но из дорогой ткани. Видимо, он не носил оружия. Это был известный всему городу, уважаемый и богатый человек, успешно ведущий торговлю, как большинство финикиян того времени. Зернохранилище, куда он теперь пришел, было лишь одним из незначительных складов его громадных зерновых запасов.
Заперев дверь на ключ, Амрам подошел к столу, где хранились его таблицы и записи отпусков и приемов зерна, и вдруг очутился лицом к лицу с Нехуштой, которая тотчас же проскользнула к двери и выдернула ключ из замка.
– Во имя Молоха, скажи, кто ты? – спросил купец, невольно отступив на шаг, и при этом заметил полулежащую у стены на куче порожних бурдюков Рахиль. – А ты? – добавил он. – Духи? Привидения? Или воры? Госпожи, ищущие пристанища и приюта в этом запруженном людьми городе, или, быть может, те две христианки, которых повсюду ищут солдаты?!
– Мы те самые христианки, –