«я-и-другой». Наши сотрудничества меняют нас – и внутри вида, и между видами. Важнейшее для жизни на Земле происходит именно в этих преобразованиях, а не в каскадах решений, принятых изолированными индивидуумами. Не стратегии экспансии и завоевания нужно нам искать, а истории, развивающиеся во взаимных смешениях. Так как же все-таки сборище становится «событием»?
Сотрудничество есть деятельность поверх границ различий, но это не невинное многообразие изолированных эволюционных путей. Эволюция наших «самостей» уже имеет примеси историй соприкосновения, мы смешиваемся с другими еще до того, как вступим в какое-либо новое сотрудничество. Более того, мы причастны, «примешаны» к проектам, которые наносят нам наибольший вред. Многообразие, позволяющее нам входить в сотрудничества, возникает из историй уничтожения, империализма и всего прочего. Смешением многообразие и создается.
Это меняет воображаемую нами деятельность и в отношении имен, в том числе названий народностей и биологических видов. Если сами категории неустойчивы, необходимо следить за тем, как они возникают в результате соприкосновений. Употребление названия должно влечь за собой готовность отследить ассамбляжи, в которых эти категории закрепляются[39]. Лишь отсюда я могу вернуться к встрече с мацутакэ и с тем человеком из народа яо, в лесу Каскадных гор. Что это значит – быть яо или быть лесом? Эти наименования просочились в нашу встречу из историй преобразующего краха, пусть даже новые сотрудничества их и поменяли.
Национальными заказниками Орегона управляет Лесная служба США, ее цель – консервация лесов как национального ресурса. При этом консервационный статус этого места безнадежно подпорчен столетней историей вырубки и упадка. Смешение создает леса, попутно преобразуя их. Вот почему, чтобы понять то или иное место, необходимо не только подсчитывать, но и подмечать.
Орегонские леса сыграли ключевую роль в формировании Лесной службы Соединенных Штатов в начале ХХ века, когда лесники искали способы консервации, какие поддержали бы и воротилы-лесозаготовители[40]. Крупнейшим результатом стала борьба с пожарами: и лесозаготовители, и лесники оказались в этом единодушны. Меж тем лесозаготовители стремились вырубить желтую сосну, столь впечатлившую белых первопроходцев в восточных Каскадных горах. Величественные рощи желтой сосны были вырублены уже к 1980-м. Оказалось, она не может плодиться без периодических пожаров, которые Лесная служба пресекла. А вот елям и узловатым скрученным соснам без пожаров самое раздолье – если, конечно, считать раздольем еще более плотные и легковоспламеняющиеся чащобы живых, мертвых и умирающих деревьев[41]. На протяжении нескольких десятилетий Лесная служба, с одной стороны, пыталась вернуть в лес желтую сосну, а с другой – проредить, порубить или иными способами сдержать рост горючей ели и чащ скрученных сосен. Желтая и скрученная сосны – а также ель – обрели совместную