девочки оказалась фейком только потому, что она либо вообще не знает английский язык, либо знает его на очень примитивном уровне (здесь есть разные мнения). Я даже готов согласиться с тем, что все ее сообщения от ее имени писала ее мама, которая является преподавательницей этого самого языка. Но я готов утверждать, причем упорно, что западные традиционные СМИ оказались не готовы к тому, чтобы высказать сомнения по поводу всей этой истории. Причем сомнения оказались бы обоснованными, потому что мама – это мама, а семилетняя девочка – это семилетняя девочка. Мне, например, и в голову не придет писать посты от имени моей семилетней внучки. Хотя они читались бы куда с большей сентиментальностью и воодушевлением, если бы я это делал.
Информационная война жестока и непримирима как и ее адепты. Причем они непримиримы не только к России и Владимиру Путину, но и к своим собственным политикам. Вот почти типичные рекомендации Якуба Янда, руководителя программы Kremlin Watch и заместителя директора центра «Европейские ценности» в Праге.20 Первый тезис: если европейские политики повторяют распространяемую Москвой «ложь», то им необходимо публично противостоять. В качестве примера была приведена Марин Ле Пен. То есть, если какой-то политик имеет такую же или схожую точку зрения на политическую проблему, что и Москва, он должен подвергнуться информационной атаке. Причем неважно, что это его собственная позиция. Он на нее не имеет право, если она схожа с мнением Кремля. Ладно бы еще Кремля, хотя бы части российских СМИ.
Второй тезис. Если национальные политики систематически преуменьшают значение и масштабы вмешательства России во внутренние дела их стран, то следует разобраться с лояльностью этих политических деятелей, проверив их личные и финансовые связи с Кремлем и близкими к нему людьми. Тезис этот не менее эксцентричен, чем первый.
Получается так. Сначала надо образовать что-то вроде комитета по проверке заявлений политиков на предмет того, не преуменьшают ли они размеры вмешательства России в дела их стран. (Подразумевается, видимо, что Янда должен эту структуру возглавить. Он вообще в последнее время специализируется только на распоряжениях европейской политике, которые он делает через прессу). Просто если не будет комитета, то некому будет давать оценку столь деликатной сфере. Затем, когда будет вынесен вердикт, начнется тотальная проверка всех неблагонадежных. «Личные связи с Кремлем» будут, очевидно, определяться по факту наличия контактов с российскими политическими и общественными деятелями. Если еще и будет установлен факт хотя бы одной встречи с российским послом, то все будет ясно. С финансовыми связями с Кремлем все сложнее, но сойдет и бизнес с российскими предпринимателями. Последние подойдут и под рамки близких Кремлю людей.
Абзацем выше мы находим прекрасную иллюстрацию к этому тезису. Янда пишет, что верховный представитель ЕС по внешней политике и политике безопасности