под столом, и эти колебания, как волны, держали его на плаву.
Молчание было непреодолимо, как тупик. Кончилась водка. Проблема была даже не в том, что кончилась. Через дорогу от общаги частный сектор, а там самогонные бабушки. Постучи, сунь денежку в окошко – и получи продукт. Проблема была в том, что водка и деньги кончились одновременно. Докуривали последние сигареты.
И вдруг Пижняк с химфака поднялся с распахнутой во всю ширь улыбкой.
– Эврика! – прошептал он.
Убежал и скоро вернулся с бутылкой.
– Вспомнил, – сказал Пижняк. – Как я мог забыть? – и потрогал вздувшийся налево подбородок.
Бутылка из-под «Нарзана», закупоренная свернутой в жгут газеткой. Для нее весело расчистили место, смахнув окурки и рыбьи скелеты на пол. Разлили и опрокинули. И Митя содрогнулся, будто раскусил керосиновую лампу, – так сильно отдавал керосином этот самогон. Желудок ойкнул, метнулся вниз, в сторону и застрял в районе лопаток. «Неужели из керосина гонят???» Закуски не оказалось, из остатков «оливье», наспех приготовленного Люсей, торчали «бычки» «Родопи».
– Чуча, мать твою, ты зачем свой «Родопи» в «оливье» тушил?
Но Чуча спал, уставившись в потолок малиновыми синяками. Его растолкали.
– Ты зачем «бычки» в «оливье» накидал?
Он вдруг вскочил, тараща оплывшие глаза, и, схватив себя одновременно между ног и за горло, выскочил вон.
– Ты куда?
Кто-то нашел редиску. Аккуратно поделили на ломтики.
– Ну, между первой и второй…
Вторую Митя вылил в кадку с фикусом. Фикус по ночам потихоньку приносили из холла, когда засыпала вахтерша. Он стоял там до тех пор, пока за ним не приходила товарищ Гвоздь, комендантша общежития. Через некоторое время, при очередном благоприятном стечении обстоятельств фикус снова возвращался в 201-ю комнату.
– Ну…
Третью – в трехлитровую банку, служившую пепельницей. Пижняк почему-то тоже не выпил, а держал рюмку в поднятой руке и внимательно ее рассматривал. И вдруг так же неожиданно сказал:
– А! Да я перепутал. Дай-ка…
Он поставил рюмку, взял бутылку, приблизил к самому лицу.
– Ну да. Самогон был в «Колокольчике», а это «Нарзан». Перепутал. Еще сомневался… Щас принесу.
Он вышел за дверь, но тут же вернулся, забрал бутылку.
– Керосин мне нужен, на практикуме сказали принести немного.
Дверь не успела закрыться, как тут же распахнулась снова. Темный силуэт появился в проеме.
– Это не ваш товарищ в туалете спит? – сказал силуэт, зевнул и добавил: – Сигаретой не угостите?
Не угостили. Кто станет раздавать сигареты каким-то темным силуэтам? За Чучей снарядилась целая экспедиция. Пошел и Митя, а с ним Люся. Никто не воспротивился. Люся в любой компании была своим парнем.
Чуча спал, закинув локоть на краешек унитаза, ушами красен, а ногами