Револьвер отправил туда же. Дядя Эмброуз ухмыльнулся, что чеширский кот, и подмигнул мне. Самое дорогое, что я видел на полках, был первосортный скотч «Тичерс Хайленд крим». Я взял бутылку и налил обоим парням.
– За счет заведения, ребята.
– А по десятке из кассы не отстегнешь? – осклабился Конь. – Мы вроде бы заслужили, вон он как нас подставил.
Дядя Эмброуз подошел к нам. Между Конем и боксером он выглядел совсем крошечным.
– Держите. – Дядя достал бумажник и выложил каждому по десятке. – Вы правы, парни, вам причитается.
– Вы честный человек, мистер. – Конь спрятал бумажку в карман. – Хотите, мы вам отработаем? – Он смотрел на Кауфмана, боксер тоже. Тот побледнел и сделал еще шаг назад.
– Не надо, – ответил дядя. – Мы не хотим Джорджу зла. Налей-ка, Эд, еще по одной.
Я налил: им скотч, нам содовую.
– Джорджу тоже. Пусть выпьет с нами.
Я налил содовой в пятую стопку и подвинул ее Кауфману, но он пить не стал.
– Точно не хотите? – уточнил Конь.
– Нет-нет. Джордж хороший парень, если поближе его узнать. Идите себе, ребята, пока патрульный коп с обходом не заглянул.
– Ничего, Джордж не стукнет, – заверил Конь.
Мы хлопнули еще по одной, как добрые приятели, и двое крепышей удалились.
– Выбей чек, Эд, – велел дядя. – Шесть скотчей по пятьдесят, скажем, центов за штуку, да пять порций соды – итого три пятьдесят. – Он положил на стойку пятерку.
– Правильно, – кивнул я. – Не будем в долгу у Джорджа.
Я положил деньги в кассу, выбил чек и вручил дяде полтора доллара сдачи.
Мы вернулись за свой столик и просидели пять минут, дав Кауфману время сообразить, что все благополучно закончилось.
Очередной посетитель попросил пива. Хозяин налил ему и подошел к нам, еще бледноватый малость.
– Богом клянусь, я ничего больше не знаю про этого Хантера. Сказал на дознании все как есть.
Мы молчали. Кауфман вернулся к стойке, налил себе немного виски и выпил, впервые на моей памяти.
Мы посидели до половины девятого и ушли. Кауфман больше не пил, но разбил еще два стакана.
Когда мы зашли в кафе поесть, дядя сказал:
– Молодец, Эд. Не думал, если честно, что ты на такое способен.
– Если честно, я тоже не думал. Мы сегодня еще вернемся туда?
– Нет. Он уже почти готов, но мы подождем до завтра и попробуем по-другому, глядишь, и расколем его.
– Ты уверен, что ему есть что скрывать?
– Он боится, Эд. И на дознании тоже боялся. Кауфман что-то знает, и в любом случае это наш единственный след. Иди-ка ты домой и выспись как следует.
– А ты?
– В одиннадцать часов у меня встреча с Бассетом.
– Я с тобой. Сна у меня ни в одном глазу.
– Оно и понятно. Сегодня ты здорово рисковал. Руки не дрожат?
– Руки нет, но внутри все трепыхается, как желе. И тогда я тоже жуть как боялся. Прислонялся к стойке, чтобы не упасть.
– Да,