ребята верующие, – сказал Евгению Рыжий, – они веруют в Мозг, и думают, что на него непостижимым образом замкнуты все программы. Мозг контролирует всё, превращая людей в марионеток. Они мечтают добраться до него и прикончить, вернув людям свободу. Видимо, под этим словом они подразумевают хаос. Но весь ужас в том, что никакого Мозга не существует. Разве что они сами его создадут.
– А что тогда есть?
– Трудно сказать, вернее, трудно описать. Я предполагаю, это что-то вроде зеркальной сети или калейдоскопа, где бесконечно отражаются несколько случайно найденных стекляшек. Всё новое – это только перекомбинация отражений.
* * *
Когда Евгений выходил на балкон, дом превращался в город. Хаос растворялся, прятался среди домов и машин. Город заполнял собой горизонты. Он гудел как гигантская муха на стекле неба, вбирая весь мир и набухая чудовищною квашнёю.
– Этот город болен, – говорил Рыжий. – Он живёт лихорадочной жизнью, абсолютно поглощённый собой. Каждый день он прокачивает сквозь себя колоссальные потоки материи и информации. Его системы очищения и жизнеобеспечения перенапряжены. Он выглядит респектабельным днём и блестящим – по вечерам. Но бурлящие потоки грязи и агрессии никуда не исчезают. Они здесь, под коркой асфальта. Кто знает, что происходит там внизу? Раскалённый мозг мегаполиса не может, не способен держать ситуацию под контролем, он может лишь решать непрерывно возникающие частные проблемы, непрерывно усложняя систему. И, в конце концов, эта система может зажить собственной жизнью, став антимиром. Подземелье – это подсознание города, полное неврозов. Читайте книги, читайте газеты, слушайте легенды. Мы не хотим думать об этом, но в то же время постоянно ждём оттуда чего-то ужасного. Гигантские крысы-мутанты, белые слепые крокодилы, неизвестные бактерии, кошмарные чудовища. Мы готовы поверить в их существование, мы подсознательно ждём их, ждём перепончатую когтистую лапу, которая протянется к нам из унитаза. Наиболее чувствительные уже сейчас сходят с ума. Они боятся спускаться в метро и требуют, чтобы замуровали люки и подвалы. Когда-нибудь загнанные в подземелье неврозы вырвутся на поверхность, и этот день станет последним для города, охваченного шизофренией. Призраки уже среди нас. Ничего не надо разрушать, всё рухнет само.
– Вы сумасшедший.
– Нет, я психоаналитик. И поэтому я здесь.
Текст 8
Сентябрь, ещё жарко. Мальчик сидит неподвижно, он ждёт. Толстая тётка всё копается и копается в своём хламе. Когда она, наконец, уйдёт, Женя незаметно прошмыгнёт в сарай, а там надо отодвинуть доску и, зажмурившись, прорваться прямо сквозь куст бузины.
Ветхие, покосившиеся, полусгнившие сараи таят немало удивительного – можно найти даже настоящую удочку. Но здесь пасутся многие, а про дырку под бузиной знает он один. Черёз неё можно пробраться за сараи. Там, у стены котельной осталось