него не было смысла выделять каждую голову Дракона отдельно. Он назвал одну, как всех. Повторяю, делить их на три не имело смысла. Более того, такое деление является ошибкой. Как говорил:
– Заратустра:
– Хотите выстрелить – нажимайте на курок.
– Прошу прощенья, может, и говорил, но не сейчас. Сейчас, так говорил:
– Шерлок Холмс. – Молодой Шерлок Холмс.
Даша плавала с другой стороны скутера. Она просто под него поднырнула. Едва успев отдышаться, она услышала канонаду. Кто-то вел из дальнобойных орудий обстрел немецких укреплений на Пляже Омаха.
Алексей убрал пистолет. Да, это его выстрелы Даша приняла за канонаду артиллерийских орудий. У него был именной Макаров. Подарок начальства, Леха расстрелял всю обойму по движущемуся на него, как торпеда скутеру. Водитель был убит. Он вылетел из седла, и упал в воду.
– Ты убил его? – спросила Даша. Она залезла на мотоцикл, и попросила убрать пистолет. – Или лучше выбрось его в воду. Нас могут обвинить в превышении необходимой обороны.
Но Алексей опять убрал свой Глок, как он его называл, в черную сумочку, которую принес с собой.
Их никто не задержал. Поставив скутер, ребята сели на автобус, и спокойно уехали в город.
На следующий день было воскресенье. Алексей с утра хотел написать объяснительную записку. Что, мол, так и так убил гада, когда он пошел на таран второй…
– А может это был третий раз? – Он задумался и пососал конец ручки. – Столько раз на нас нападали, что тут можно запутаться. Сразу и не вспомнишь. Думаю, хватит двух. – Он помнил, что никаких бумаг писать не надо. Работа под прикрытием не должна оставлять следов. Но для устного доклада материал надо усвоить. Может быть, даже понять. Зачем Ван Гог писал ботинки? Именно за тем, чтобы понять:
– Вот из ит? – А не только для того, чтобы продать за бутылку, как истинно русский человек. Чем, собственно, человек отличается от обезьяны? Обезьяна обязательно продала бы свои ботинки, если бы ей было тошно, и захотелось выпить. Человек – нет. Он сначала нарисует их и только потом продаст. Продаст для того, чтобы выпить. Но не только. Пока человек будет пить, он будет смотреть на свои ботинки на стене бара, и вспоминать. Вспоминать, что и у него когда-то были ботинки. Вспоминать и плакать.
– О чем ты плачешь? – спросит его внезапно появившаяся девушка. Она была ничего, очень похожа на пьяную даму Микки Рурка.
– Я представляю себе обезьяну. Как она удивится, взглянув через тысячу лет на эту картину.
– Чему тут удивляться? – спросила девушка. – Это не Адидас и не Монтана.
– Она удивится, поняв, глядя на эту картину, что когда-то на Земле жили люди, – ответил художник.
А то вот иногда думают, что послать на Марс или куда подальше? Пошлите ботинки с картиной Ван Гога. И сразу ежу будет ясно:
– Здесь живут люди. – Точнее:
– Там жили люди. – Ибо… ибо нас уже нет. Как сказал Чехов:
– Я Чайка, и меня уже нет. Ибо…