когда они немного попривыкли к подобному диалогу.
– Скучала? – Элис, казалось, была удивлена. Нет, такая мысль ей и в голову не приходила. – Что ты! К тому же мы вовсе не одиноки.
– Ну… я не то имел в виду… А что они за люди?
– Какие люди?
– Люди, с которыми ты не чувствуешь себя одинокой.
– Ах, эти? Ну, прежде в наших местах было много фермеров. Сначала эмигранты из Шотландии: Макдональд, Макгрегор, Браун. Но теперь там не так много фермерских хозяйств. Правда, некоторые остались. Кое-кто с нами породнился. Знаешь, как это бывает?
Смоки толком не знал. Наступившую паузу они прервали оба одновременно – и опять замолчали.
– Дом большой? – спросил Смоки.
– Огромный, – улыбнулась Элис. Ее карие глаза, казалось, таяли в свете ламп. – Тебе он понравится. Наш дом всем нравится, даже Джорджу, хотя он и говорит, что нет.
– Но почему?
– Еще ни разу не было, чтобы он у нас не заблудился.
Смоки улыбнулся при мысли о том, что Джордж – проводник, наизусть изучивший все ходы и выходы в злачных кварталах ночного Города, не мог сориентироваться в самом обыкновенном доме. Он попытался вспомнить, шутил ли в письмах о Маусах: мышах городских и мышах деревенских.
– Можно тебе что-то сказать? – спросила Элис.
– Конечно! – Сердце у Смоки беспричинно забилось.
– Я знала тебя еще до того, как мы встретились.
– Что ты имеешь в виду?
– А то, что я тебя узнала. – Элис опустила пушистые медно-золотые ресницы, потом бросила быстрый взгляд на Смоки и украдкой окинула взором полусонный бар, словно проверяя, не подслушивает ли ее кто-нибудь. – Мне о тебе рассказывали.
– Наверное, Джордж?
– Нет-нет. Это было давным-давно. В детстве.
– Обо мне?
– Ну, не именно о тебе. Вернее, о тебе, но я этого не знала, пока тебя не встретила. – Подхватив локти руками, она оперлась о стол, покрытый скатертью в крупную клетку, и подалась вперед: – Мне было девять или десять лет. Помню, шли затяжные дожди. Как-то утром я отправилась прогулять Спарка в Парке.
– Кого?
– Спарком звали нашу собаку. Ну а Парк – ты знаешь, это участок вокруг дома. Дул ветер, и дождь, казалось, никогда не кончится. Мы промокли до нитки. Я посмотрела на запад и увидела там радугу. И вспомнила, как мама говорила: «Утром на западе радуга небесная – значит погода будет расчудесная».
Смоки ясно представил себе девочку в желтом непромокаемом плаще и высоких сапожках с широкими раструбами; ее волосы – еще красивее и кудрявее, чем сейчас; он подивился про себя, как только она определила, в какой стороне запад: ему самому приходилось порой ломать над этим голову.
– Настоящая радуга, и такая яркая, что казалось, будто упирается в землю прямо передо мной; трава сверкала и переливалась всеми оттенками. Небо сразу сделалось огромным – знаешь, каким становится после затяжных дождей, когда наконец