и появившихся совсем недавно. На полу стояли наполненные мочой бутылки из-под сидра и заблеванные бумажные пакеты из-под еды. Это просто кошмар какой-то! Но окончательно мистер Типтон поразил меня, когда – стоило нам зайти в спальню – непринужденно улегся на матрас и натянул на себя обгаженное одеяло. Я надел резиновые перчатки, без энтузиазма потрогал его живот и произнес пару формальных комментариев о том, что нужно позволить болезни идти своим чередом, после чего смылся оттуда.
Я позвонил в местную службу социальной защиты и попросил «в срочном порядке о нем позаботиться». Другими словами: «Приезжайте и уберите все это дерьмо». Я дал понять социальной работнице, что мистер Типтон не нуждается в дальнейшей медицинской помощи, так как я осмотрел его и диагностировал не требующий лечения вирусный гастроэнтерит. Я надеялся, что она не раскусит меня и за сказанной мною чушью не увидит отчаянной попытки поскорее отделаться от мистера Типтона.
По дороге на работу я размышлял: почему мистер Типтон целых три дня мирился с тем, что лежит в собственном дерьме? Может, в каком-то смысле он тем самым наказывал себя за совершенные злодеяния? Или же из-за больной спины не мог добраться до телефона? А может, ему попросту некому было позвонить? Я нередко навещаю одиноких, изолированных от внешнего мира людей, которые только и общаются, что со своим терапевтом. Обычно я отношусь к этим отвергнутым обществом людям с добротой и состраданием. Почему же я не поступил так же с мистером Типтоном? Раздумывая над этим сейчас, я понимаю, что на мое отношение к нему во многом повлияло знание о совершенных им преступлениях. Пусть я и не мог ничего предложить ему как врач, но все-таки я мог отнестись к нему с большей человечностью. В клятве Гиппократа говорится, что не нам судить наших пациентов – с каждым из них мы должны обращаться беспристрастно и с равной долей сострадания. Думаю, в целом я согласен с этим принципом, но не так уж легко сочувствовать измазанному собственным дерьмом педофилу.
Обычный день
Порой мне кажется, что у людей сложилось предвзятое мнение о том, как выглядит типичный рабочий день семейного врача. Перед вами полный список пациентов, которых я принял дождливым ноябрьским утром во вторник в обычном терапевтическом кабинете где-то на юге Англии. Ни одна из этих консультаций не была достаточно нелепой или интересной для того, чтобы удостоиться отдельной главы, но все вместе они служат достоверным отражением среднестатистического утра британского терапевта.
1. Семилетний мальчик с болями в животе. Мама сильно переживала, так как ее племяннику пересадили почку приблизительно в том же возрасте. Живот у ребенка болел только по утрам перед школой. Когда мне, наконец, удалось заставить маму помолчать несколько минут, я задал парнишке пару вопросов, и он признался, что в школе его колотит один мальчик. Мама покинула кабинет и понеслась прямиком в школу.
2. Очень милая женщина за тридцать с шестимесячными близнецами. Она плохо справлялась