не изменилось, хотя и комната была другая, и сам дом – другой.
Колычев оказался дома. Он вышел к крыльцу на звук подъехавшей машины и, увидев Артема, радостно разулыбался. Колычев выглядел точно так же, как и много лет назад. Про таких людей говорят: «все время в одной поре». Покрытая пухом голова огурцом, мясистый, слегка вздернутый нос, за сильными линзами круглых очков в золотой оправе громадные, как у филина, серые блекловатые глаза. И тщедушен он был все так же, казалось, в чем душа держится. Но Колычеву далеко за семьдесят, а жалоб на здоровье Артем от него почти не слышал.
– Здравствуй, Артюша. Дай-ка я тебя обниму после долгой разлуки. – Старичок обхватил питомца крепенькими ручками и клюнул в щеку. – Вот так, по русскому обычаю! Надоели, понимаешь, эти лягушатники. Только дома душой и отдыхаю. Ну, проходи, проходи… Да не в хату, там душновато, а в монплезир.
Монплезиром Колычев называл просторную, увитую хмелем беседку на задах домика. Тут имелся столик, на котором стояли постоянно попыхивающий самовар, вазочка с вареньем и тарелка с сушками, пара тростниковых кресел и небольшая кушетка с двумя расшитыми пестрыми мулине подушками-думками. Колычев усадил гостя в кресло, сам сел напротив.
– Ну, рассказывай, что тут у вас творится?
– А может быть, сначала вы поделитесь путевыми впечатлениями?
– Да какие там впечатления. Сидел, понимаешь, в жарком Париже. Правда, на пару недель съездил в Нормандию, вот где красота… Только за то, чтобы на Сен-Мишель полюбоваться, можно полжизни отдать. Представляешь, из голубизны моря встает как в сказке собор с остроконечными шпилями, окутанный дымкой и словно спустившийся с небес. Фантастика! А Париж? Ну что Париж! Словами не расскажешь. Находился я по антикварным салонам и лавочкам. Часами бродил по левому берегу Сены, где расположились букинисты. Отвел душу. Есть все! Цены самые разные. Многое значительно дешевле, чем у нас. Что-то несравнимо дороже. Разброс цен вызывает удивление. Хотя совершенно понятно, их диктует спрос. Взять, к примеру, гравюры… Впрочем, на время прерываюсь. О тамошних делах можно рассказывать бесконечно. Ты лучше про здешние новости доложи. Все ж таки я три месяца отсутствовал.
В беседку заглянула немолодая дородная женщина с круглым простоватым лицом, выполнявшая у Колычева функции домоправительницы, поинтересовалась:
– Не нужно ли чего?
– Раздуй самоварчик, Людмила Васильевна, а то остыл, да чайку для гостя свеженького завари.
– Я, собственно, приехал с вами посоветоваться, – начал Артем. – Приобрел, понимаете, одну вещицу… Сейчас принесу.
Артем достал из машины коробку с эмалями и вернулся в беседку.
– Вот, взгляните.
Колычев минуты две разглядывал эмали.
– Неплохо, – заключил он. – У кого приобрел?
– Тут несколько невнятная история. Купил я их у одной старушки. Живет за гостиницей «Минск», в Дегтярном переулке. Познакомился с ней возле комиссионки