страстей он совсем забыл, зачем пришла Агния. Да и не были ли они всего лишь поводом? И как понимать фразу «расплатилась сполна»?
– Но вы… э-э… ты?.. – Артем не знал, как назвать новую пассию.
– Что – ты? – спросила профессорша, продолжая неторопливо одеваться.
– Я не совсем понял насчет оплаты.
– А ты решил, что произошедшее – порыв мгновенно проснувшейся страсти? – Агния Сергеевна хмыкнула. – Помоги-ка…
Артем застегнул ей лифчик, провел ладонью по шелковистому бедру. Прикосновение вновь пробудило желание. Артем попытался поцеловать сдобное плечико, но профессорша лениво отстранилась.
– Довольно. Возможно, в другой раз… А сейчас давай коробку.
– Разве было плохо? – с обидой произнес Артем.
– Нет, отчего же… Мне даже понравилось… У тебя получается. Чувствуется некоторый опыт, хотя, на мой взгляд, ты чересчур поспешен, – с явной насмешкой заметила Агния.
«Вот стерва! – злобно подумал Артем. Настроение мгновенно испортилось. – Ладно, получи в таком случае».
– Дык я их продал, – издевательски сообщил он.
– Кого продал? – спокойно спросила профессорша.
– Дык эмали.
– Неужели? – Интонации были по-прежнему миролюбивы. – Когда же ты успел?
– А сегодня же и продал. У меня на них покупатель давно имелся.
– Вот как? А ты, оказывается, везде поспешный. Шустрила. Только поспешность обычно нужна при ловле блох…
– …и хождении к чужой жене, – хохотнув, закончил изречение Артем.
– Верно, верно. Умница! Прическа опять же растрепалась. Ну, ничего… – Агния Сергеевна достала из сумочки широкую ленту. – Где тут у тебя зеркало?
– Сейчас покажу. – Артем повернулся к профессорше спиной, собираясь выйти в прихожую, но в это мгновение получил сильнейший удар по голове и рухнул без чувств.
Он очнулся и долго не мог сообразить, что произошло. Страшно болела голова. Где-то рядом раздавались непонятное гудение и резкие щелчки. Артем пошевелился и, со стоном приподняв голову, разлепил веки. Он лежал на ковре, волосы слиплись, пропитавшись кровью и вермутом. К тому же в них было полно осколков от бутылки с «Мартини», которой профессорша его уложила. Артем кое-как встал и огляделся. Гул и щелчки издавала бешено вращающаяся магнитофонная кассета. Все было перевернуто вверх дном, вещи из серванта выброшены и в беспорядке раскиданы по комнате. Агния явно пыталась отыскать свои эмали.
Артем взглянул на часы. Стояла глубокая ночь.
– Вот ведь сука! – вслух произнес он и отправился в ванную.
С памятного вечера шло время, но ничего не происходило. Экспансивная профессорша больше не давала о себе знать, не звонил и Колычев, и, что особенно беспокоило Артема, не выходил на связь таинственный Иван Николаевич. Возможно, он все-таки звонил в то время, когда Артем пребывал в беспамятстве. Но если так, почему он не перезвонил на следующий день?
Полное затишье поначалу казалось непонятным, но за повседневной