исказивших в себе образ Спасителя, пострадавшего за всех и всепрощающего, есть еще класс людей, близко к ним стоящий и в равной степени обвиняемый слышанной ныне Христовой притчей. Это не научившиеся снисходительно относиться к слабостям других, осуждающие поведение, образ жизни своих ближних.
Если вдумаемся внимательно, то увидим, что, безразлично осуждая других, мы навлекаем на себя страшный гнев Бога, потому что предоставляем себе право осуждать то, что подлежит лишь Его верховному суду, как Творца и Законодателя.
Пороки и слабости ближних вызывают у нас насмешку, всегда легкомысленную, иногда безжалостную. Это – уже поведение, недостойное христианина. Но гнусны, отвратительны, человекоубийственны поступки тех, которые преследуют ближнего не за действительные слабости и проступки, а за то, что возвела на него моя собственная злоба, старающаяся в другом найти преступность, пятнающую меня самого, забывая, что ничего не может быть ошибочнее, как действия других измерять своими действиями.
Многие живут тем, чтобы видеть в глазах другого сучок, хотя у самих бревном закрыто их духовное зрение. По истинному же христианскому воззрению, если надо применить к ближним нашим свое суждение, то следует прилагать такое, какое к каждому из нас применяла или применяет умная, честная, любящая мать. На всякого человека, впавшего в грех, надо смотреть как на нравственно больного. Всем известно, что больной требует нежного ухода, заботливого, любящего попечения, а не презрения, не насмешки, не осуждения.
Да! Осудители ближнего – злые рабы, как их назвал Сам милосердный Господь. Они предоставляют себе право произносить решительный суд над поступками ближнего, не исследуя обстоятельств, какими они подготовлены и среди которых совершены. Кто, кроме Господа, знает, не были бы мы сами еще хуже того, которого осуждаем, если бы поставлены были в сфере жизни, в которой он не нашел достаточно сил устоять твердо? Кто знает, какими искусительными путями, какою борьбою, всегда ценимою Богом и в очах Его милосердия ослабляющую важность преступления, предшествовалось падение нами злословимого? Кто знает, не омылся ли уже слезами покаяния грех несчастного брата нашего в минуту, когда мы произносим над ним приговор осуждения?
А в каком мрачном виде мы самим себе, представимся, если подумаем, что осуждением отнимаем доброе имя у ближнего, роняем доброе о нем мнение у других! С жестокостью изгоняем его из общества тех, которые, верят нашим словам, подрываем чувство любви и уважения тех, которые до нашего злословия, быть может, иначе смотрели на человека, ставшего жертвой нашей злобы или легкомыслия. О, злой раб-осудитель! Не надлежало ли тебе помиловать товарища твоего, как и Я помиловал тебя? (ср. Мф.18. 32,33).
Страшный вопрос от Христовой притчи многим и многим из нас!
Осуждение и мстительность не остаются без тяжелых последствий и для самого осудителя. Находя удовольствие останавливать внимание и наблюдательность на нравственном безобразии других, произвольно низводя свою душу в омут нехорошей жизни, мы, сами того не замечая, огрубляем свои чувства,