дивился
Альбион;
Через гранит с Невы,
нависнув, плоскодон,
В неё нахлынул, пал и запер
мостовую;
Волнуют ветры снедь и
утварь золотую.
Свободе радуясь, средь
накоплённых вод
Летает огненный, шумливый
пароход;
Но видя мост, дерзнул, – и
путь найдя стеснённый,
Ударился – и стал к нему,
как пригвождённый.
Отважится ли кто, чей может
сильный дух
О смерти бедственной
вещать потомства в слух?
Цветущие красой три юные
девицы
От страха мёртвые лежали
вдоль светлицы,
Хотя в неё ещё не ворвалась
река;
Одна в своей руке держала
голубка,
И смерти вместе с ним
подсечена косою.
Там старец мрачный —
жив – терзался тоскою,
Средь разрушения блуждает
будто тень
И вопиет: «Где ты, любезная
мне сень?
Где дочь и сыновья; где ты,
моя супруга?
Без дома, без детей,
лишённый сил и друга,
Среди печали злой, отчаяния
сын,
Связь с миром перервав,
скитаюсь я один».
Приятность островов
Петрополь украшала,
Окрестности его и Муза
возглашала;
Все быстрое стекло любили
Невских вод
И Феба из морей
торжественный восход.
Но там свирепое явяся
наводненье,
Отягощая мысль, не утешает
зренье.
Пред днём молитвенным
бесплотных в свете сил,
В твой навечерний день,
Архангел Михаил,
С Петрополем в полдни
событие ужасно,
Повсюду зрится вод
скопление опасно.
Хотел могущий Бог нас
гневом посетить,
И в то же время зло
щедротой прекратить;
Водами ополчась по
беспредельной власти.
Он сердце людям дал ценить
других напасти.
Все кинулись к судам, все,
окрылясь, бегут,
Все жизнь, жизнь ближнего,
как жизнь свою брегут;
Текут с стихией в брань,
призвав на помощь Бога,
Сам сердобольный Царь от
высоты чертога,
Покорности к Творцу, любви
к народу полн,
Послал жертв исхищать из
уст свирепых волн.
Посланник воин был, и близ
царя в сраженье
Зрел смерть лицем к лицу,
зрел ужас, истребленье;
Ступя на бурный вал, до
катера достиг,
Схватил его, летел, в час
гибельный и миг
Догнал он водовик, на коем
утопали;
Пусть волны злобные к нему
не допускали,
Мужаясь в подвиге, усердием
горя,
Спас погибающих, – и спас
в глазах Царя.
Коль злополучие Петрополя
известно,
То