руки к тушам за стеклом, вызывая недоумение у прохожих, а особенно у мясника – толстого белобрысого латыша, пригрозившего в конце концов ей топориком для рубки этих же туш.
Гуляли под весенними рижскими метелями, смеялись, пили вино, ночевали в его мастерской – тогда это была двухэтажная квартира в старом деревянном доме на улице Гертрудес. Время тогда неслось свежими вихрями, как весенний ночной ветер за окном. Олег зажигал камин, наливал вино и пытался рисовать её, но потом спохватывался и клялся, что никогда не будет рисовать её, потому что все девушки, которых он рисовал, очень быстро ему надоедали.
Он не собирался жениться, она даже не задумывалась о замужестве, но когда практика закончилась и она уехала в Москву, оба затосковали так сильно и неожиданно, что оказалось, что жить друг без друга невозможно. Тоска была такой сильной, что Анна не могла дышать. Олег описывал похожие ощущения. Звонил каждый день, приезжал в Москву часто, говорил, что она заколдовала пространство вокруг него: ни одна девушка ему больше не нравится и ни одна из девушек к нему больше не приближается ближе, чем на метр.
Её мама говорила ей, что он ненадёжный человек – одно слово «художник», но Анна, всё понимая, не могла миновать этого брака.
Собирая дочь в Ригу, мать ей сказала: «Ты же как кролик перед удавом: всё понимаешь и всё равно лезешь к нему в пасть!»
***
Вытерев слёзы, Анна вспомнила про сына и затосковала по нему. Выйдя из редакции за полночь, когда уже не было ни одной машины на редакционной стоянке, она ощутила, что скоро уйдёт из этой редакции и уедет из этого города. Пространство вокруг Дома Печати стало для неё чужим.
Дома было тихо и сонно. Она пробралась в комнату сына и увидела, что он спит неукрытый – одеяло упало на пол. Укрыв его, услышала шаги. Олег заглянул в дверь и протянул сонно:
– А, это ты? Дома уже не ночуешь?
– Мне позвонила твоя модель, – Анна сказала бесцветно. Она смотрела на его широкие плечи, обтянутые майкой – не могла насмотреться. Ей хотелось подойти и прижаться головой к его плечу, но с внезапной болью осознала, что теперь это стало уже невозможным.
– Я знаю. Потом поговорим. Я всю ночь работал, а сейчас пошёл спать.
Анна глухо затосковала. (Она всё-таки, оказывается, втайне ждала от него какого-то опровержения…)
– Нет, ты мне ответь – мне нужно знать – я с ума сойду, если ты не ответишь – ЭТО ПРАВДА?
– Да ты сама понимаешь, что правда. Поэтому и не пришла сегодня ночью… Кстати, где и с кем ты спала?
– Какое тебе дело?
– Правда, уже никакого, – усмехнулся Олег.
От этих слов у Анны перехватило дыхание. Она только махнула рукой и вышла.
Выпив чаю на кухне, поняла что не уснёт. Ей захотелось пройти в его мастерскую, но дверь, которая вела туда из дома была заперта. Она нашла ключ и прошла через улицу, заметив, что газон пора стричь – вид