глаза и уставилась на Косаку. Она уже давно начала жаловаться на плохое зрение, глаза ее были постоянно налиты кровью. Все как один повернулись к Кэйсаку.
– Чего бы тебе хотелось, Косаку? Я готов разделить с тобой все, что имею.
Ясу и Хана лишились дара речи. Косаку прикусил нижнюю губу.
– Я бы предпочел холмы, а не рисовые поля.
– Значит, ты хочешь холмы. Этого и следовало ожидать. Какие именно?
– Все. Воцарилось молчание.
– Если это действительно то, чего ты хочешь, они твои, – ответил через некоторое время Кэйсаку. – Что еще?
– Дай мне немного земли, чтобы я мог вырастить себе риса.
– Можешь забирать участок от низины Матани до Тэндзин. Хатиро и Кума будут твоими арендаторами.
– Это бедные земли.
Кэйсаку держал себя в руках, несмотря на дерзкий тон Косаку.
– Что-нибудь еще? – спросил он, передав младшему брату более одной трети владений.
– Нет. Просто начиная с сегодняшнего дня оставь меня в покое.
– Договорились. Далее, у меня тоже имеется парочка предложений, – выпрямил спину Кэйсаку. – Я хочу, чтобы ты основал новую семью Матани. Понимаешь? Фамилия твоя будет по-прежнему Матани, а не Ханда.
Кэйсаку решил упразднить обычай, по которому младшая ветвь семейства получала фамилию Ханда – традиция, передававшаяся из поколения в поколение с давних времен.
Однако Косаку совершенно не тронуло это заявление.
– Ты серьезно?
– И еще одно пожелание. Я хочу, чтобы ты принял титул Тёкуи.
Ясу окончательно расстроилась:
– Кэйсаку-сан, титул Тёкуи – это фактически то же, что фамилия Матани. Будь ваш отец жив, он ни за что не позволил бы такого.
В душе Хана согласилась со своей свекровью. То, что предлагает Кэйсаку, – неслыханное дело! Не может младшая семья лишить старшую и холмов, и самурайского титула.
Косаку, заметив реакцию Ясу и Ханы, повернулся к брату и отрезал:
– Титул мне не нужен. Какой прок главе младшей ветви от самурайского звания? Я стану простым человеком с соответствующим социальным статусом. – Даже не поблагодарив брата за щедрость, Косаку поднялся с таким видом, будто разговор закончен. – Не стоит так волноваться из-за меня, – вежливо улыбнулся он Хане, выходя из комнаты.
В душе Кэйсаку бурлила злость. Он никак не ожидал от брата подобного поведения.
– Дурак! My почему он такой? – пробормотал Кэйсаку, когда они с Ханой остались наедине в своих покоях.
– Я полностью с вами согласна!
Понимая, что муж взвинчен до предела, Хана воздержалась от дальнейших комментариев в адрес деверя.
– Можно подумать, что с главой младшей ветви обращаются как с изгоем. Люди не понимают, что многим главным семьям просто нечего делить, – не унимался Кэйсаку.
– Да, знаю.
– Второй сын Ямамото из Мияномаэ уехал в Америку. Косаку должен понимать, что он тоже второй сын. К чему эти бессмысленные жалобы? Более того, если война действительно