я разбил ему нос тем самым приемом, который применил против меня мерзкий Тереньтев. Беспризорник заревел, увидев много своей крови на полу, закрыл лицо руками, пополз прочь. От входа в нашу комнату раздался знакомый голос. Все обернулись.
– А ты, немой, молодец! Усваиваешь уроки мои. Хорошо вмазал! – прислонившись плечом к дверному косяку и засунув руки в карманы, Терентьев жевал жвачку. За ним выглядывали его приятели. Я дрожащими руками подобрал с пола мыло и конфеты, сунул их в тумбочку, вытер кровь со своего лица.
Однако Тереньтев недолго командовал над нами в детском доме. Наверное, в нем было столько злости, ненависти к людям, накопленное за все 15 лет пребывания здесь, что это должно было закончиться очень плохо. В очередной раз он со своим дружком бежал «на волю», как они выражались. Решили спрятаться от полиции в лесу. Выбрались за город, углубились в чащу. Случайно наткнулись на дом лесника. Дверь была закрыта, лесник ушел осматривать свои угодья. Разбили окно, залезли. В избушке нашлась водка, колбаса в холодильнике. А также ружье с патронами. Наши «герои» выпили водки, забрали оружие и пошли «гулять». Сначала они пульнули по кабине электровоза, который тащил цистерны с нефтью. Дробь разбила боковое стекло и ранила помощника машиниста. Потом Терентьев стрельнул по коровам, беспечно жевавшим травку на поляне у леса. Животные с ревом бросились прочь. Спустя полчаса в округе уже знали о двух пацанах, которые палят из ружья по всему, что движется. Нашелся смелый мужик, который пошел с голыми руками их обезвреживать. Он не знал, что перед ним стоит законченный подлец по фамилии Терентьев. Если бы знал, может и не пошел бы. Когда мужик подошел к двум пьяным подросткам на расстояние в десять метров, Терентьев выстрелил из ружья картечью ему в грудь. Из двух стволов одновременно. Убил наповал.
Спустя полчаса на место происшествия приехала полиция. До нас дошли слухи, что они не могли захватить Терентьева и его дружка до тех пор, пока у этих гадов не кончились патроны. Отстреливались. Потом в наш детдом приезжала из Москвы одна комиссия за другой. Директриса каким-то чудом удержалась в своем кресле. Сразу притихла, не орала на нас как раньше.
Что стало с Терентьевым и дружком, мы так толком и не узнали. Кто-то говорил, что его застрелил полицейский, кто-то утверждал, что их судили и отправили в колонию. Нам об этом взрослые не сообщали. Но одно помню точно. Весь детский дом облегченно вздохнул, когда в его коридорах не стало слышно скрипучего, противного голоса Терентьева.
У нас в комнате были не только одни глухонемые. Но и ребята с нарушениями речи. Они слышали, но говорили очень плохо. Я часто не мог понять их. Тогда объяснялись жестами, почти как глухонемые.
В соседней комнате жили странные дети, которых называли аутистами. Для меня они были как инопланетяне. Очень непохожие на других, то нервные, то задумчивые. Если их обижали, воспитатели наказывали очень