Зигмунд Фрейд, само собой, важно потряс кисточкой ночного колпака и приготовился слушать. «Снится мне, что я лежу в кровати в своей спальне и вдруг дверь открывается и заходит Юнг. (Это такой известный психолог, – пояснил я для таксиста.) И протягивает мне банан. Но он вовсе не спелый, а какой-то гниловатый. В общем, не взяла я у него банан, и он ушел. Потом вошел Адлер, и вновь с бананом. Но и его банан мне не понравился. Слишком он у него мелкий оказался. А потом, папа, заходишь ты, протягиваешь мне превосходный, спелый, душистый банан, и я его с радостью беру и начинаю есть. Как ты можешь это объяснить с точки зрения психоанализа?» Зигмунд Фрейд поперхнулся и говорит: «Знаешь что, дочь моя Анна? Иногда банан – это, знаешь ли, просто банан».
В салоне повисло молчание. Таксист выглядел так, словно я только что сказал ему, что не верну взятых в долг денег. Ни тени улыбки на лице его не было. Он был серьезен, хмур и агрессивен.
– А дальше-то чего? – вдруг совершенно неожиданно спросил он.
– Ничего. Я весь анекдот рассказал. До конца.
– А чего же тут смешного? – с раздраженным непониманием спросил он. – Над чем, блядь, смеяться-то?
– Понимаешь, Зигмунд Фрейд – это такой чувак, который придумал психоанализ, я же сказал…
– Какой на хер анализ?
– Психолог он, я говорю, – все более забавляясь происходящим, принялся объяснять я, – он утверждал, что самое сильное желание человека – трахаться, и во имя этого своего желания он только и живет. Фрейд везде и во всем видел фаллические символы…
– Чего? Какие символы? – Таксист был раздражен так, как обычно бывают раздражены люди, вдруг осознавшие всю бездну собственной тупости.
– Да хуи ему везде мерещились, – не стерпел я, – хуи, понимаешь? Сигару он курил, к примеру. Ну, и утверждал, что он не просто так любит ее курить, а это вроде как хуй, который он подсознательно не прочь бы пососать. Но не потому, что он там гамадрил какой, а потому, что у его матери было мало молока и он попросту недоел в младенчестве. Ну, и банан – это, по Фрейду, тоже хуй. Получается, что его дочь пришла и рассказала, что ей приснилось, как она трахается с собственным папашей, который ей все мозги засрал насчет своего хуиного психоанализа. Теперь-то хоть въехал, чудак-человек?
– Ы-гы-гы-гы-гы-гы-гы-гы! – довольно заржал (именно заржал, словно мерин) таксист. – Теперь понятно. А-га-га-га-га-га!
– Молодец, – я перевел дух, – вот видишь, насколько все просто оказывается. Главное – это иметь подход к людям из различных слоев населения, говорить с ними на привычном для них языке. Тогда и люди к тебе потянутся. Чего мы стоим-то? Рассосалось вроде? Давай быстрей, если не забыл: я в аэропорт опаздываю!
2
Спустя час после окончания последней воскресной мессы преподобный отец Бернар вылез из исповедальни и, полагая, что его никто не видит, от всей души хлопнул резной дверцей и выругался, употребив излюбленное ругательное словечко всех французов «merde». Сегодня ему пришлось выслушать