Гордость.
У него была какая-то жизнь, она худо-бедно складывалась – как он считал, в его пользу – но в Москве он почувствовал себя никем и даже ничем; огромный город словно прошелся по нему громадами своих многоэтажек, не оставив даже мокрого пятна.
Он ужасно хотел вписаться в столичный ландшафт, стать его частью; но понимал, что смотрится, как печная труба на крыше шестисотого "Мерседеса". И его это злило.
Во вторник, расставшись со своим любезным мучителем в белом халате, он поехал просто так – бесцельно. Точнее, сначала он хотел увидеть Останкинскую башню. Телевизионная игла была видна отовсюду, но примерно через полтора часа поисков у него сложилось впечатление, что она стоит на линии горизонта; сколько бы он к ней ни приближался, она деликатно отодвигалась назад. Окончательно запутавшись, Кстин остановился и купил в ларьке бутылку "Кока-колы".
"Мне необходима глюкоза, иначе через пять минут я забуду, как меня зовут". Он выпил бутылку за один раз; шипучие пузырьки ударили в нос; он воровато огляделся и тихо рыгнул. Затем завел мотоцикл и поехал по какой-то улице. И… Наконец-то он почувствовал себя в своей тарелке – впереди стояла "десятка" со спущенным задним колесом, и невысокая женщина рядом с ней призывно поднимала руку. Кстин прибавил газу, но в следующее мгновение понял, что мог бы и не торопиться – почему-то никто не спешил помочь.
Он подъехал, заглушил двигатель, поставил мотоцикл на подножку и улыбнулся, получив в ответ недоверчивый взгляд.
– Давайте я вам помогу! – предложил Кстин.
Из машины вылез мальчик лет одиннадцати-двенадцати, очень похожий на женщину, и встал рядом с матерью.
Это было первой московской загадкой. В этом возрасте он сам просил у отца разрешения открутить какую-нибудь гайку, но мальчик, видимо, ни разу не держал в руках гаечного ключа. Кстин решил оставить свои замечания при себе.
Женщина еще раз осмотрела его – с головы до ног – и открыла багажник.
– Вот ключи и домкрат.
Он посмотрел на колесо и увидел, что один из болтов – с "секретом".
– А где у вас… такая штучка? "Секретка"? – спросил Кстин.
Первым порывом женщины было направиться к машине, она даже сделала пару шагов, но тут же остановилась.
– Валера! – сказала она. – Достань из бардачка "секретку", пожалуйста.
Это было второй московской загадкой.
Может, она не хотела оставлять его наедине с открытым багажником? Кстин украдкой осмотрел себя и понял, что выглядит он не очень-то солидно. Женщина же напротив, была воплощением элегантности. Вроде бы на ней были надеты простые вещи, но почему-то Кстин сразу понял, что они очень дорогие. До сих пор для него верхом шика были длинные платья из ткани, напоминавшей портьеру; такие платья продавались на серпуховском вещевом рынке.
Было жарко, и он подумал снять куртку, но под ней была более чем затрапезная футболка, и Кстин остался париться в своей знаменитой "кожанке", которую сам перешивал из отцовского старог