говорит:
– Командующий не 2-й Украинской, как ты говоришь. А я командующий 14-й Советской армией, в состав ее вошла и 2-я Украинская-партизанская. Ворошилова нет.
Ворошилову, как сейчас помню, дали приказ перейти в 60-ю дивизию. Но он этой дивизией не командовал, не приступил. Он членом партии был с 1906 года, это понятно, но он никакого опыта военного не имел и не руководил. Так, с партизанами делал что-то.
Так же, как Щорс. Щорс – герой Украины. Он был ротный фельдшер. А он не дурак был, Николай Николаевич. Он народ организовал и попросил помощи. И вот мой муж с этим самым Щорсом и еще с Филипповским2 – целая группа офицеров, которые еще до 1917 года вступили в партию, и мой муж, член партии с 1915 года, и Филипповский, их еще Гулявко втянул в партию, член с 1908 года, когда они еще были студентами в Петрограде. Все это на ходу делалось, организовывалось.
А что этот самый Ворошилов? Ничего.
И уж этот Семэн… Мой муж был в 30-е годы начальник особого факультета в Академии Фрунзе. Так при мне пришла преподаватель к мужу домой пожаловаться: Буденный ничего не делает, ничего не понимает. Я не могу с ним заниматься иностранным языком. Ему это ни к чему. И он оскорбительно говорит: на черта это мне нужно! Маршал! Он же хам.
Вот даже такой факт бытовой, ужасно некрасивый. Это я так же точно знаю, как то, что я с вами сижу. Ему жена говорила, когда он неправильно, нетактично себя вел. А он сделал так, чтобы очень быстро ее взяли и арестовали. И посадили.
А на ее место пришла сейчас же ее родная сестра, которая до последнего дня жила с ним, до его смерти. Она и сейчас жива. А когда ту после смерти Сталина выпустили, он не хотел даже с ней видеться. Родная сестра не пустила даже ее в дом. Это личность совершенно аморальная. Вот он был маршал. А что толку? Он конник, был унтер-офицером царской армии…
ОБРЫВ ЗАПИСИ. Тогдашние магнитофонные компакт-кассеты были не больше, чем на 60 минут. Дефицитная кассета закончилась, другой не было. А тётя Шура еще рассказывала. О том, как ее арестовали и долго держали в камере без предъявления обвинений. И как в камере в Лефортово с ней сидела красивая молодая женщина, мать двоих детей. Она говорила Шуре, что это Берия посадил ее, потому что она отвергла его домогательства. И она знает, что отсюда не выйдет. Кто приютит ее детей?
А тётя Шура в то время как раз приютила упомянутых выше Майю и Иру, когда забрали ночью их родителей. После ареста тети Шуры девочки попали в детдом…
Рассказывала тетя Шура про лагерь в Казахстане, про женские бараки и про двухэтажные нары. И про то, как после ХХ съезда КПСС она, которую никто дома не ждал (муж погиб до войны, детей не было), больше года работала в комиссии по освобождению незаконно репрессированных. Колесила на «Газике» по лесам и болотам от одного объекта Гулага к другому…
Мои папа и мама подружились с Александрой Серафимовной еще до моего рождения, а потом она куда-то переехала и исчезла из виду. Оказывается, была арестована.
После 1956 года мама случайно встретила тетю Шуру на улице, привела к нам домой, и мы тесно общались долгие годы.
Тетя