и гостинец из космоса!
Я обошел ракету кругом и заметил что-то вроде дорожки: мох был смят, кое-где утоптан с отпечатками резиновых сапог. Значит, догадался я, люди приходили сюда – приходили, как на экскурсию. Один из посетителей даже стихом отметился на титановой махине: «Дядя Вася из Рязани оказался в Мичигане. Вот какой рассеянный муж Сары Моисеевны!» И еще бросилось в глаза отсутствие некоторых узлов и деталей: их либо сбивали топором, либо отвинчивали разводным ключом.
Я вспомнил охотничью избушку Володи Кырнышева на речке Вашка. Если бы у меня была возможность махнуть туда на вертолете, я бы достиг этого места за каких-нибудь полчаса. Всего полчаса лёта – и на берегу таежной речушки увидел бы сказочный терем-теремок, будто сошедший с гравюр художника Билибина. Такие жилища строили на Руси еще задолго до Рюрика.
Но самое главное: перед входом в избушку лежала ребристая, похожая на стиральную доску металлическая пластина, о которую вытирали ноги. Из этого же металла был сотворен (именно «сотворен», другого слова не сыщешь) изящный столик с заклепками по окружности, на котором стояли три фигурные пепельницы того же серебристо-тусклого цвета. Ну а когда Володя Кырнышев, штатный охотник Комикооппромхоза, увлек меня по деревянной лестнице на крышу, и я увидел вместо дранок или ветхой бересты сплошное металлическое покрытие с аккуратными загибами под водосток, я понял: нет пределов изобретательности таежного человека, к какой бы национальности он ни принадлежал. «Конверсию по-зырянски» завершало реактивное сопло, которое охотник приспособил под помойное ведро и одновременно под ночной горшок. «У меня еще самогонный аппарат есть из титанового сплава, – с гордостью сообщил Володя. – Но это дома, в деревне. На работе я не пью»…
Погода словно раздумывала, чем бы ей заняться, – то ли нахмуриться, то ли улыбнуться, то ли дохнуть холодом или брызнуть мелким ситничком. Именно такие дни, одетые в призрачную молочную мглу, без теней и звуков, с намеком на тайну, остаются в памяти, и хочется продлить их и прожить заново. Я оглянулся: первая ступенька отодвинулась в невнятной, колдовской дымке, увязла в парном сумраке. Загадочный покой разлился в природе… Прощай, гостинец из космоса!
Я снова полез в рюкзак: тропа есть тропа, но надо определиться в пространстве, а для этого требуется карта. Вообще-то известный афоризм «Все карты врут» имеет под собой кой-какие основания.
Был в советские времена такой всемогущий комитет по охране государственных тайн, который из соображений секретности чуть-чуть изменял масштабы рек, дорог, городов и гор. Ни одна карта, выпущенная в свет при его непосредственном участии, не вполне соответствовала реальной местности и, видимо, издавалась не для простых смертных, вроде нас, а ради дезинформации шпионов и прочих агентов, работающих в пользу империалистических разведок. При Совете Министров