утверждаете, Екатерина Михайловна, что Бронштейн Нина Бенционовна ваша бабушка?
– Да. Но это ее девичья фамилия. А по мужу она – Левитина. И имя, и отчество изменила на Надежду Борисовну.
– Да, все совпадает.
– Совпадает с чем?
– С нашими данными. Ваша бабушка жива?
– Нет. Она умерла около двадцати лет назад.
– По какой линии вы состоите с ней в родстве, по материнской или по отцовской?
– По маминой. А какое это имеет значение?
– Очень большое. – Многозначительно произнес голос. – У вашей бабушки были еще дочери, кроме вашей мамы?
– Нет. Был еще сын, мой дядя, – пояснила я.
– А у него есть дочери?
– Нет. Только сын, мой двоюродный брат.
– Ваша мама жива?
– Нет. Она умерла семь лет назад.
Этот допрос мне уже стал надоедать.
– У вас есть еще сестры?
– Нет. Только брат, старший. Еще есть вопросы? – как можно резче я постаралась прекратить разговор.
– Ну, что же, Екатерина Михайловна, мне жаль ваших братьев, но вы получаетесь единственной наследницей, так как состоите в прямом родстве с Бронштейн Ниной Бенционовной по материнской линии, и являетесь ее внучкой, а не внуком.
– Ничего не понимаю. Какая материнская линия? Почему именно внучка?
Дрожь по телу перешла в напряжение.
– Да вы не волнуйтесь. Таковы условия завещания. Главное, вас наконец-то нашли. Теперь осталось все документально подтвердить. Возьмите ручку, я продиктую список необходимых документов.
– Подождите, подождите. А этим вообще стоит заниматься?
– Стоит, Екатерина Михайловна, стоит.
– И о какой сумме идет речь?
– По телефону нам о подобных вещах не рекомендуется говорить, тем более без наличия необходимых документов. Но вас так долго искали… Если что, я вам ничего не говорил. Вы сидите? Лучше сядьте. Короче, сумма исчисляется в миллионах…
– … рублей?
– Да нет. – Голос в трубке стал иронически насмешливым. – В банках Соединенного Королевства деньги хранятся в фунтах стерлингов, даже евро их не берет. Да, и еще имеется недвижимость в Европе и Южной Африке.
– … в Африке? – Язык прилип к небу и никак не хотел от него отдираться.
– Вам плохо? – Голос стал участливым с переходом в смешок. – Смотрите, не заболейте от радости.
Господи! И как я сразу не догадалась, что это чей-то розыгрыш. Чья-то глупая, наглая, циничная шутка. Кто это?! Кто смеет так подло смеяться над чужой бедой? Кому хочется пнуть побольнее? Храм души строишь?! Так без денег и духовный кирпич на место не встанет. И я тоже хороша. Уши развесила!
– Спасибо. Мне уже хорошо. У вас все отлично получилось, я поверила. Даже на стул села. Простите, но сегодня не первое апреля. – И нажала на телефонный рычаг.
Больше говорить я не могла, так как последний глоток воздуха цементным столбом застрял в горле.
– Ма-ам! –