без певца – это и есть «Минус один». Певца нет, а есть только музыкальное сопровождение. Говорят, парламент даже закон принял по этому поводу. Имеется в виду, чтобы артисты живьем работали. А то ведь, получается: составят песню из двадцати дублей и вперед, крутят потом до посинения. В общем-то, ничего страшного, люди просто интенсивно работают над собой. Хуже, если кто-то вместо них поет. Да и это, в общем-то, мне, по крайней мере, до лампочки. Ведь песня-то есть, значит, кто-то же все-таки поет. А вот если никто ничего не поет, а нам говорят:
– Слушайте внимательно, это интересно, – вот тогда проблема.
Идет фанера «минус один», но в натуре нет никого. Как говорится:
– Вы чё, делаете-то, в натуре, а?
Сокращено 3 страницы.
Вот таких ошибок, говорят, нашли более пятисот в знаменитом романе Даниэля Дефо «Робинзон Крузо». Вот один пример оттуда. Герой раздевается, прыгает в воду и там, под водой что-то, уж не помню, отрезает ножом. Какую-то веревку. Вопрос: откуда нож, если он был в кармане, а герой-то ведь разделся? Уже после многих изданий автору предложили исправить эти уже найденные критиками ошибки. Но автор отказался, он оставил все, как было. Почему? Потому что ошибки нет. Если в руке Робинзона Крузо под водой оказался нож, значит, он его взял перед тем, как прыгнуть в воду. Где это написано, что он его взял? То, что под водой у Робинзона Крузо оказался нож, и значит, что он его взял, прежде чем прыгнуть воду. Этот литературный прием, если это можно назвать литературным приемом, создает в романе трех-, а может и четырехмерное пространство. И в этом случае, и в случае с маскарадом автор использует законы, открытые людьми давно. Или по-другому: так существует мир. Так в нем все устроено. Поэтому если тяжелый инкассаторский джип упал на бок, а его подняли четыре человека, значит, либо все четверо были очень сильными людьми (а в романе все они бывшие спортсмены), или, тем более, если этого недостаточно, джип лежал на боку, но не совсем. Ведь джип упал в кювет. И написано, что лежал на боку. Но ведь это не значит, что он упал на все девяносто градусов. Ведь кювет – это яма, джип мог лежать на боку, наклонившись всего градусов на тридцать-сорок. Тогда поднять его мог бы в принципе и один человек.
Сокращена 1 страница
Боевик – это демократия – прямой, без критика, путь к читателю. Читатель здесь самый главный критик. Он здесь самый главный профессор. Поэтому, видимо, критики обиделись и считают для себя позорным заниматься боевиками. А заниматься надо, потому что для нашего общества боевик это такая же диковинка, как картины Михаила Шемякина. Он считает, что для понимания этих своих картин надо создавать специальный университет. Для понимания боевиков тоже самое. Вовремя устроил Марио Корти передачи про Сальери. Действительно, надо быть Сальери, чтобы писать боевики. Просто так это не получится, надо создавать теорию, целое мировоззрение. Я тоже не мог понять, какой интерес в стрельбе по разным сторонам.