о секретных мешочках? В общем, не выдержав, Макс решил пойти к рации, сообщить, что нашёл грот с людьми, и выбраться. Племя явно общается с миром, вот что он думал, а экспедиции за мешочками суть охотничьи рейды в чащи Гаяны. «Супнъ-васинсуй» осточертела.
Ели жаркое. Макс объявил троим:
– Бог зовёт. Надо к залу с быстрыми водами. Там зажгу я свой Луч, говорить буду с Солнцем… – Он показал фонарь.
Жрец и старец застыли. Начал последний, крайне несвязно, с мясом в одной руке:
– Наша эта… Супнъ-васинсуй… Но Лучезарному как Посланнику… не ходить в него… Лучезарный… Ведь с Отцом Солнцем можно отсюда? Не утруждая стоп… не ходить?
– Верно! – выпалил Чкау-о. – Да! С Солнцем отсюда? Пусть Лучезарный с Солнцем отсюда!
Тройка воззрилась и ожидала, что Макс предложит.
– Буду беседовать, – согласился тот. – А вы спрячьтесь, чтоб не сгореть живьём. – Он стал «жечь» фонарь, но намеренно долго.
Жрец начал дёргаться; зверовидный тип сжался. Выронив мясо, Уáскар, волнуясь, стал щупать складки царственной тоги, сбивчиво мямля:
– Луч?.. нам не надо… Йана-макана… он здесь наместник, мда… поведёт в зал… Йана-макана!
Встав, тот оправил красную робу, вытерев пот со лба. Жрец завыл, простерев к старцу длани:
– О, величайший! Ты – Пача Кýтек9!
Йана-макана стал у лачуги в местном посёлке.
– Где ты, Батáки? К Красным Колючкам!
Вышел индеец с луком и пикой, бухнулся в ноги Максу с наместником и, вновь выпрямясь, отошёл от них. Был он росл и угрюм. Из соседней лачуги вызван был воин много моложе. Проинспектировав их оружие, зверовидный тип молча взял к стене зала. И побрели туда. Вслед смотрели домашние.
Сам тоннель был без света, тёмный и душный. Макс его помнил: здесь он носился в чёртовом панцире. У поста задержались. Йана-макана рыком скомандовал. Стражник тронул крюк. Блок содвинулся и ушёл вбок, словно по маслу. Им предстал коридор – стылый, тёмный, широкий. Робы индейцев стал трепать ветер. Группа опять пошла; часть стены поднялась, скрыв собой свет костров.
– Темнота, – бросил Макс.
– Темнота, Лучезарный, – брякнул наместник.
Воины двигались. Макс ступал им пятки и спотыкался, но – фонарь не включил (нарочно). Шли вдоль стены, вдоль правой, и проходили зоны проёмов, дувшие ветром. Макс решил, что здесь тьма ходов, лабиринтность. Это меняло взгляд на «Империю» как на комплекс двух залов с дюжиной гротов.
Проскрежетало… и Макс коснулся лбом восходящих по профилю без ступеней чьих-то сандалий… Быстро светлело… Профиль ввёл в паз вверху. Вышли в нишу, что открывалась к светлому от лучистых лохм гроту или тоннелю. Макс шагнул дальше – Йана-макана сдержал, хрипя:
– Не сейчас, погодим-ка!
Рослый Батаки взял лук и стрелы наизготовку. Воин моложе выставил пику. Йана-макана глянул из ниши и осмотрелся; после шагнул вперёд. Путь продолжился… Макс,