аппарат, он опустил дверь и подняв левет, направил его в открытые ворота.
Лет, будто, попал в другой мир: в верхней части лобового стекла сияла огромная жёлто-красная звезда; неподалеку от неё едва просматривалась яркая белая звёздочка, нейтронный остаток после взрыва сверхновой, некогда бывшего второго солнца; впереди простиралась какая-то сиреневая поверхность, с тянущимися за горизонт унылыми сиреневыми холмами по обе стороны от того котлована, по которому шёл левет; ни единого зелёного проблеска, лишь призрачный сиреневый пейзаж, заставляющий лицо искажаться невольной гримасой тревоги. Лет оглянулся: за леветом тянулся мощный шлейф сиреневой пыли. Он невольно потянул штурвал на себя – шлейф стал ниже, но шире. Мотнув головой от досады, Лет вернул взгляд в лобовое стекло.
Идти, действительно, пришлось долго, прежде, чем в пейзаже стали заметны изменения – сиреневый цвет начал разбавляться розовым. Да и шлейф пыли за леветом стал заметно меньше, будто она стала тяжелее и уже не с такой охотой стремилась оторваться от своего насиженного места.
Котлован, по которому скользил левет начал быстро расширяться, глубина уменьшаться и Лет поднял левет выше и.. Сиреневые холмы исчезли и летательный аппарат оказался над бескрайней розовой пустыней, с уходящими за горизонт барханами, по вершинам которых скользил лёгкий ветерок, поднимая над ними розовые песчаные облачка.
Впереди виднелись два хорвестора, стоящие перед розовой стеной песка с воткнутыми в неё своими хоботами.
Лет не стал опускаться вниз и подходить к добывающим машинам, а поднял левет ещё выше и повёл его вглубь розовой пустыни.
Он будто попал в другое измерение: розовые пески будоражили мозг, будто насыщая его неведомой энергией, отчего настроение Лета круто ползло вверх, по телу, будто, шли волны бодрости, казалось, что сейчас он готов совершить что-то такое, необычное, невозможное, ему хотелось мчаться и мчаться, мчаться в бесконечность.
Лет оглянулся: за леветом простирались лишь розовые пески, лишённые всякого ориентира. Его сердце невольно дрогнуло – не заблудиться бы. Он ткнул пальцем в клавишу связи – вспыхнувшая над штурвалом голограмма была сплошь испещрена блёстками помех, из штурвала донёсся шум, густо разбавленный, колющим уши, потрескиванием. Ткнув пальцем в клавишу прерывания связи, Лет круто повернул штурвал: описав дугу, левет развернулся и помчался в обратном направлении.
Я, вроде бы никуда не сворачивал, шёл по прямой. Размышлял он, всматриваясь в горизонт, но из-за него шёл и шёл лишь розовый цвет, без каких-то намёков на другие цвета.
Огромное красно-желтое солнце висело прямо перед лицом, придавая пескам более насыщенный цвет, переходящий из розового в красный, ещё больше возбуждая.
Хаара! Лицо Лета исказилось неприятной гримасой. Можно же подняться выше.
Он потянул штурвал к себе и левет взмыл вверх – из-за горизонта тут же поползли, почему-то серые, а не сиреневые холмы, но были они далеко справа. Скорее всего игра цвета была