образом.
Гурген взял у Люсина запись и вывел итог:
– Понимаете? – спросил он, перебрасывая обратно листок. – Если условие исполнено, стрелка направлена вверх, и соответственно наоборот. Алгоритм как бы назначает очередность возможных операций и управляет ею.
– Прекрасно, – сказал Люсин. – А что дальше?
Он понимал смысл проделанных Гургеном операций, хотя и было ему не совсем ясно, зачем нужна вся эта буквенная алгебра с ее системой стрелок, когда сама картина преступления предельно проста. Видимо, этого требовала специфика машинного интеллекта.
– Советую взять этот способ на вооружение. Он удобен для детального анализа самого преступления и подготовки к нему, манеры проведения операции, сокрытия следов и так далее.
– Да, – согласился Люсин. – На первых порах, когда преступник неизвестен и многое еще не ясно, приходится строить слишком много гипотез. Здесь легко впасть в ошибку, а логическая запись все же как-то дисциплинирует… Но что же последует дальше, Гурий?
– Это уже наша забота. Алгоритм преступления есть. Общую формулу ничего не стоит вывести, а там уже как получится…
– Не понял! – Люсин непроизвольно воспроизвел интонацию генерала. – Что значит – как получится? Я понимаю, что формулы нужны не только для машины, но и для нашего брата сыщика. Одно дело – протоколы, которые каждый пишет по-своему, где масса неясностей и разночтений, другое – формула с ее железной определенностью и отсутствием полутонов. Только «да» и «нет» и никаких «может быть». Сама по себе она в расследовании не поможет, хотя и необходима для унификации преступлений, для записи их на ваши ленточные барабаны. Но я хочу знать, что вы станете делать со всей этой писаниной. Я как себе представлял?
– Ну-ну, интересно, – поощрил Гурген.
– Вы вводите формулу в компьютер, и он тут же выдает все аналогичные варианты, как это имеет место с дактилоскопией.
– Очень хорошо. Вы правильно себе представили нашу работу. Собственно, в машину закладывается не сама формула, а ее цифровой код, но суть от этого не меняется. Вы на высоте.
– Значит, вы заложите данные в машину?
– Выходит, так. – Гурген недоуменно выпятил губу. Похоже было, что он перестал понимать Люсина. Не знал, чего он еще от него хочет.
– Но какой в том смысл? – Люсин упорно гнул свое. – Насколько мне известно, картотеки преступлений как таковой не существует. Картотека преступников есть, дактилоскопическая коллекция – тоже, но кодирование преступлений…
– Вот вы о чем! – догадался Гурген. – А мне невдомек… В известном смысле вы правы, Люсин. Работы по унифицированному кодированию всех преступных деяний еще далеко не закончены. Но как вы думаете, почему я тогда взялся за ваши Жаворонки? Чтобы голову вам заморочить?
– Нет, но…
– В том-то и дело! Всякое исследование начинается с наиболее характерных, отличающихся резко индивидуальными свойствами случаев. Разве не так? Мы тоже брали за основу не одни карманные кражи и не убийства из ревности.