и подсказывать варианты решений, а не меряться с пациентом величиной проблем. Но, если уж вам так хочется знать обо мне что-то постыдное, могу признаться, что один раз я был на нудистском пляже!
Королев развел руками, будто бы извиняясь.
– И что, вам там не понравилось?
– А вам? Понравилось… бы? – быстро переспросил он. – Вы любите расхаживать голым при посторонних?
– Боюсь, это не мой фетиш. Но недавно мне пришлось прожить некоторое время там, где все и всегда обнажены друг перед другом.
– Что? Совсем без одежды? Коммуна нудистов? – доктор уставился на меня с явным недоверием.
– Хуже. Это как если бы с вас силой сорвали одежду, а чужие взгляды не гладили вас и не кололи, а прожигали до самых костей.
– Любопытно, – потряс брылями доктор. – И что же это за место? В нашей стране?
– Ну, скажем так, не очень далеко от того места, где мы находимся.
– И все там глазели друг на друга?
– Скорее наоборот. Старались отвести друг от друга взгляд, боясь столкнуться с чужими изъянами. Или, что хуже, увидеть отражение собственных. Понимаете, когда освещение слишком ярко, оно не подчеркивает красоту и уродство, а делает их одинаково неприглядными.
Королев слушал, оглаживая несуществующую бороду. Теперь он смотрел на меня новым взором, будто изучая диковину.
– Загадочные тайны, президентский люкс, цветистые речи… быть может, вам стоит бросить игру на бирже и занять себя писательским ремеслом?
– Если только призвать на помощь литературных негров: русский язык никогда не был моими любимым предметом… Да и разве от шизоидного расстройства личности меня уже вылечили?
Королев шутливо погрозил пальцем.
– Вы остры на язык и злопамятны, Марк. Серьезно вам говорю, попробуйте что-нибудь написать. Начните хотя бы с дневника. Поверяя бумаге мучительные проблемы, вы сможете частично решить их. Говорю вам это как специалист.
– Возможно, я и последую вашему совету. Но не теперь. Сейчас мне нужно получить то, за чем я вас сюда пригласил.
– Да, разумеется.
Налет веселости соскользнул с Королева, как змеиная кожа. Поднявшись с кресла, он уже не выглядел рыхлым и необъятным. Приблизившись пружинистым шагом к секретеру, на котором он оставил винтажный докторский саквояж, Королев покопался в недрах чемоданчика и извлек наружу не менее старомодный бронзовый метроном. Судя по въевшейся в металл благородной зелени, вещица в самом деле была старинной.
– А почему не маятник с медным диском? – скривился я.
– У меня свой, авторский, метод погружения в трансовые состояния, однако настройка на успешный сеанс требует хотя бы минимального антуража. Точнее, в нем нуждается большинство моих пациентов.
– Это как черные свечи и хламиды с цепями у всяких там ясновидящих?
– Именно.
Перейдя от слов к делу, Королев утратил улыбку. Движения его стали скупы и деловиты, а взгляд – отстранен и прохладен.