Здесь не только заторможенность в развитии, здесь, ко всему прочему, неадекватная реакция на происходящие события – смех без причины.
– Значит ты – сумасшедший. – сказала я.
–Нет, нет, нет! Ты себя тоже не исключай! – ответил он и посмотрел мне в глаза. Затем его улыбка медленно сползла с лица. Он держался за руль и его неподвижный взгляд говорил о беспокойстве. – мне нужно тебе кое-что сказать…
– Говори…– ответила я.
–Поехали на дворцовую набережную? – спросил он оживившись.
–Вперед капитан. – ответила я.
Он выжал сцепление, переключился на первую передачу и тронувшись мы двинулись на встречу ночному городу.
***
Мы оставили машину у главного входа на Дворцовую площадь, пересекли ее и вышли к Неве.
Какое-то время мы шли молча, но никто из нас не чувствовал вины за отсутствие слов. Это было приятное молчание, и неловкости здесь места не было.
– Думаешь, одиночество убивает людей? – спросил Дима и остановился, вглядываясь вдаль мерцающих огней на другом берегу Невы.
– Не знаю. Надеюсь, мне не придется искать ответ на этот вопрос – ответила я.
– Помнишь у Ремарка «Три товарища»?
– Конечно.
– Как жаль, что никогда не прочтешь продолжения. Мне бы очень хотелось знать, как Роберт справился, когда Пат ушла…
– Он видел десятки смертей.
– Но ведь это смерть в отсутствии войны. Это другое…– сказал Дима и, обхватив шею руками, устремил свой взгляд в темную бездну реки.
– Не в этом вовсе суть…– немного помедлив, ответила я.
– А в чем же?
– Он не был одинок. Этот роман не только о любви, понимаешь? Ведь, несмотря на тяжелые потрясения в жизни, у Роберта остался Кестер, его верный товарищ, а между ними было самое главное – понимание. А понимать, значит не быть одиноким.
– А между нами есть понимание? – неожиданно для меня спросил Дима.
Я не узнавала своего друга. Его лицо приобрело незнакомые мне черты, а в словах не было ни капли иронии.
Я замешкалась, но нужные слова сами пришли мне в голову.
– Я думаю, что да…иначе, я бы знала ответ на твой первый вопрос.
Он посмотрел на меня с горечью в глазах, как-будто узнал самую дорогую, но одновременно самую недоступную для него правду.
– Я думаю, когда люди теряют друг друга, не по причине смерти, а по причине неких обстоятельств, это равнозначно ей – говорил Дима.
– Даже хуже – продолжила я – ведь ты идешь на поводу этих обстоятельств…они не ставят точку, в отличие от смерти, а ты все равно идешь…
– Я должен уехать – перебил меня Дима.
Мое дыхание замерло.
– Я должен уехать – повторил он со вздохом – отец договорился на счет моей интернатуры в Бостоне. Там отличная клиника, опытные хирурги. Вот такие обстоятельства. Я знал об этом, но боялся сказать, ведь ты останешься здесь одна…
Я не