стащил с головы черный резиновый шлем.
Абст был взбешен.
– Встать! – приказал он.
– Не надо. – Канарис запустил пальцы за ворот, ослабил узел галстука. – Не надо, Артур. – Он обратился к пловцу: – Скажи, ты сам это придумал?
Тот усмехнулся.
Но вот он посмотрел на адмирала, затем оглядел его вновь, более внимательно, и в следующее мгновение вскочил на ноги, вытянулся. Его лицо выражало страх.
– Садись, садись! – Канарис хлопнул его по блестящему черному боку. – Садись и давай побеседуем. Ты мне нравишься, парень. Да садись же, черт тебя побери!
– Простите, – пробормотал пловец, продолжая стоять навытяжку. – Видит бог, мы не знали, что в катере – вы. Господин корветен-капитэн Абст сказал, перед тем как мы вышли на задание: «Какой-то офицер из штаба хочет поглядеть, на что вы годитесь». Вот мы и решили…
– Твое имя?
– Штабс-боцман[21] Густав Глюк!
Канарис уже успокоился, и к нему вернулось хорошее настроение.
Поудобнее устроившись у транца, он с любопытством разглядывал стоявшего перед ним человека. Кисти рук, лицо и шея пловца, где их не закрывала резина, были черны – вероятно, покрыты смесью жира и сажи.
На этом фоне ярко выделялась огненно-рыжая борода, короткая и густая.
Вязаная водолазная феска была надвинута на уши. Резиновый костюм, плотно облегавший тело, заканчивался на ногах широкими эластичными ластами. На груди пловца был пристегнут дыхательный аппарат – небольшой баллон со сжатым кислородом, продолговатая коробка с веществом для поглощения углекислоты, выделяемой при выдохе, и резиновый мешок, из которого шла к шлему гофрированная трубка. Пловец был опоясан брезентовой лентой со свинцовыми грузами – на ней висели подводный фонарь и ножны кинжала. К запястьям рук были прикреплены специальные компас, часы и глубиномер.
– Продолжай! – приказал Канарис. – Расскажи, как вы действовали под килем катера. Рассказывай подробно, я хочу знать все до мелочей.
Пловец откашлялся, деликатно отвернувшись, сплюнул за борт, затем стащил с головы феску и вытер ею рот.
– Нас было трое, – начал он. – Пока мы – обермаат[22] Шустер и я – орудовали у руля, третий пловец работал буравом под днищем моторки. Гайки проржавели, и мы порядочно повозились, прежде чем отделили перо от баллера[23]. Потом я помог матросу Руприху просверлить обшивку катера. Только мы управились, как господин корветен-капитэн Абст начал возню с якорем. «Ого, – подумал я, – сейчас заработает винт. Берегись, Густав Глюк!» К этому времени под кормой собралась вся наша тройка – Шустер, Руприх и я. Они отправились домой, ибо задание было выполнено. А я решил задержаться.
– Зачем?
– Любопытство!
– Не понимаю…
– Любопытство, – повторил Глюк, осклабившись. – Уж очень хотелось посмотреть, как вы будете управляться без руля. Вот и