в нерешительности и меланхолии». Под влиянием писем друга, страстно призывающих к состраданию женщине, ее незащищенности, Шелли не то чтобы пересмотрел свои взгляды, нет, он по-прежнему оставался убежденным учеником Годвина, но при этом сумел встать мысленно на сторону женщин и проникнуться тем, что им, будущим матерям, гораздо труднее пренебречь общественным мнением и отказаться от формальностей брака.
Душный, пыльный августовский ветер продувал лондонские улицы. Готическая фигура юноши с развевающимися каштановыми кудрями то скрывалась в толпе, то выныривала в каком-нибудь безлюдном переулочке или парковой аллее и продолжала быстрое летящее движение.
Всю середину августа Шелли находился в состоянии трудного и невеселого раздумья. Так и не придя к окончательному решению, он уехал к дяде Пилфолду и дал обещание Харриет, что вернется по первой ее просьбе. Правда, эта просьба последовала гораздо раньше, чем он надеялся, но он выполнил обещание немедленно. Вернувшись, юноша предложил прибегнуть к единственному средству, освобождающему Харриет из-под власти мучителей, – к женитьбе. О своем намерении он объявил в доме Джона Гроува. От Гроува Перси направился в маленькое кафе, неподалеку от дома Уэстбруков. Был субботний вечер 24 августа. В этот вечер Шелли послал Харриет письмо, где назначил час, когда он будет ждать ее в наемном экипаже у дверей кафе. Экипаж вызвал слуга Гроува. Утром точно в назначенное время он остановился у входа. Слуга сквозь приоткрытую дверь наблюдал за улицей, но Харриет опаздывала. Шелли нервничал, а Джон и его младший брат Чарльз нарочито спокойно продолжали завтрак и поддразнивали жениха.
«Джон, это дело Шелли!» – говорил сияющий Чарльз, отправляя в рот устрицы. Наконец из-за угла показалась Харриет, Шелли бросился к ней навстречу. Через несколько минут толстый кучер в напудренном парике слегка шевельнул вожжами, и экипаж с горделивой легкостью поплыл вдоль лондонских улиц, миновал город и направился в сторону Йорка. Только около полуночи остановились отдохнуть и сменить лошадей. Шелли успел тем временем написать записку Хоггу. Путь продолжался всю ночь и еще следующий день. Несколько часов они пробыли в Йорке, заняли немного денег у мистера Медвина-старшего и отправились дальше на север через большую долину Йорка, через Дурхам и Ньюкасл. На третье утро пути, приближаясь к Бевику, увидели горы, а вечером того же дня с первой звездой карета подвезла их к почтовой конторе Эдинбурга. Здесь, на земле Шотландии, молодые люди наконец почувствовали себя свободными.
В самый короткий из возможных сроков они исполнили все положенные здесь церемонии, и 28 августа 1811 года в книге для регистрации браков, совершающихся в Эдинбурге, появилась новая запись: «Перси Биши Шелли, эсквайр, Сассекс, и мисс Харриет Уэстбрук. Приход Сент-Эндру Черч, дочь Джона Уэстбрука, Лондон».
К тому времени, когда они добрались до Эдинбурга, их денежные запасы были исчерпаны. Но тем не менее удалось нанять комнату в хорошем доме. Хозяин