красовался здоровенный, синячище.
Верхний мрачно потер свое боевое украшение плечом, не выпуская из рук мокрую тряпку.
– Чего?..
– Придет отец – скажи, чтобы попросил Зельву подготовить госпоже офицеру комнату, обед и умыться с дороги. Понял?
– Ну…
– Пэва ее в стойла отведешь, накормишь, устроишь. Понял?
– Ну…
– Оглоблю гну! Я тебе сейчас еще и зад разукрашу для равновесия, а отец добавит! Понял, спрашиваю, что я сказал?
– Понял, дядя…
– …
– То есть, тарн Хенрил. Понял.
– Вот и хорошо. Домоете первый этаж – и на сегодня свободны. А пэва проверю, сам в стойло зайду!
Доказав таким образом верховенство власти, Хенрил обернулся к ней и сказал уже совсем другим голосом.
– Если вы не сильно устали с дороги, давайте пройдемся пешком? Идти недалеко, второго пэва седлать дольше будет. Да и горожанам на офицера в белом плаще полезно будет посмотреть, понимаете же.
– Конечно.
Белый плащ ли, в самом деле, имел успех, или его хозяйка привлекала к себе заинтересованные взгляды, но пока они шли к тому дому, где обустроились санорра, многие бросали свои дела и долгим взглядом смотрели ей вслед. В основном – мужчины.
– Сурово вы с парнем, – заметила Грейцель. – Родственник? Второй, как я поняла, ваш сын.
– Вольц? Да нет, это Херсвальда сын, – махнул рукой Хенрил. – Тот самый, что с Тельгой, Зельвиной дочкой на болотах потерялся.
– Нарушитель спокойствия?
– Кто – Вольц?! Да вы что, тишайший мальчишка был до недавнего времени. Не в обиду Херсвальду сказать – даже жидковат, пожалуй. Дома, по хозяйству, в пекарне помочь – это всегда. А вот кулаками помахать – такого за ним раньше не было. Как санорра их с болот вывели – так и поменялся. На второй день старшему моему глаз подбил.
– За что?
– Да кто же их знает? Спрашивал, грозил – да разве же они признаются. Вот поровну и получили. Я так думаю, умел делать – умей и отвечать.
– Врагами-то они не выглядят, – заметила Грейцель
– Какими «врагами», вы что! – махнул рукой Хенрил: – Их водой теперь не разольешь!
Он вздохнул и украдкой глянул на девушку.
– Вы, может, думаете, что у нас тут порядки суровые? Что не следует тарну с такими делами разбираться – свой отец на то есть? Просто Диверт наш маленький, одно название что город. Копни – так все мы тут друг другу родня. Так что и малыши с детства вроде как общие. Носы вытираем своим и не своим. А доведется, так и поучить уму-разуму приходится, и никто не в обиде. Вам-то, наверное, это странным кажется, в Аверде такого не бывает.
– Не кажется, – улыбнулась Грейцель. – Я сама с Острова, не в Аверде росла. Так что и насобирать синяков и шишек в детстве успела, и наставить.
– С Инцмира значит? И, в Академии уже…?
– Шесть лет.
– И белый плащ… – Хенрил покачал головой. – Надо же…
Чем ближе к цели они подходили, тем мрачнее становилось его лицо.
– Можно