тускнеющие розы,
Трепещет жухлая трава,
На увядающей берёзе
Тоскою ухает сова.
И, как шальное привиденье,
Крадётся грусть,
листвой шурша.
Но неземное вдохновенье
В мгновеньях черпает душа.
КУЗБАСС В ГОДЫ ВОЙНЫ
Гордость Кузбасского славлю народа,
Участь его, как валун, волочу.
Памятью яркой в военные годы,
Словно на бой, одержимо лечу.
В годы войны мой народ неустанно
Для обороны России служил.
С горечью слушал он глас Левитана:
«Враг беспощадный к Москве подступил!»
Рьяно трудился народ на заводах,
В шахтах на фабриках и КМК.
В те напряженные тяжкие годы
Воля к победе была высока.
Каждый работник пошёл бы в солдаты,
Но из Москвы дан Кузбассу приказ:
Делать «Катюши», снаряды, гранаты
И для фронтов всех, и про запас.
Каждый имел и отвагу, и доблесть,
Нравственность, чуткость, крылатую стать.
Слала погибель врагу наша область,
Земли России смогла отстоять.
В ОБЪЯТЬЯХ РОКА
(рондо)
В объятьях рока мне не одиноко,
И я живу провиденьем пророка.
В февральских докучавших вьюжных днях —
Журчит строка весенняя и стихах,
Как ручеёк, приветливый и робкий.
В ней травкой бархатится холм пологий,
Купаясь в перламутровых лучах.
Подснежники, как бисер на лугах —
В объятьях рока.
А почки вербы уж набухли соком,
Жужжит пред нею пчёлка невысоко,
Стремится поскорей отведать смак,
В присутствии беспечных, шалых птах,
Которые щебечут без умолку —
В объятьях рока.
ПАРАДОКСАЛЬНЫЙ КАПРИЗ
Гром прогремел державно, ошалело,
Из тучи молния ветвистая сверкнула,
Увесистые капли полетели,
Как пчелы, потревоженные в улье.
От грома содрогались лес и горы,
Повергнул он земли дыханье в трепет,
Рокочет дождь, как яростное море,
Из очумелой дикой тучи в небе.
Напомнил гром мне злого чародея,
Вершившего обряд в шальных заклятьях,
И пенятся, шипят ручьи, как змеи,
Чтоб промочить насквозь у лета платье.
Безжалостно, неудержимо туча
Потоком торжествующим играет.
Пред дубом же бедою неминучей
Вдруг молния явилась шаровая.
Вошла в него ожесточённой пикой,
И дуб качнулся и упал главою
В объятья обомлевшей повилики,
Горел и тлел корою вековою.
* * *
Приехал я в края родные,
И подкатился к горлу ком.
Дома разбитые, пустые,
Как сирота, мой отчий дом.
А раньше цвел под буйным солнцем,
Теперь – бурьян и лебеда.
И журавель